Уже в который раз я оплакивала кулинарные способности миссис Баг, хотя, конечно, мне не хватало и ее самой. Эми Маккаллум Хиггинс выросла в семье арендатора в Шотландском высокогорье и, как она сама выразилась, «стряпала хорошо, но просто». По сути, это означало, что она умеет одновременно печь лепешки, варить кашу и жарить рыбу, и ничего не подгорит. Серьезное достижение, но, если говорить о рационе, несколько однообразное.
Моим коронным блюдом стало рагу, которое за неимением лука, чеснока, моркови и картофеля превратилось в некое подобие похлебки из оленины или индейки, тушенных с дробленой кукурузой, ячменем, а порой и с кусками черствого хлеба. Как ни странно, вполне сносным поваром оказался Йен. Как раз суккоташ и пирог с кабачками стали его вкладом в общее меню. Мне очень хотелось узнать, кто научил его готовить, но я решила, что лучше не спрашивать.
В общем, пока никто не голодал и не потерял ни одного зуба, но к середине марта я была готова бродить по самую шею в холодной воде, лишь бы раздобыть что-нибудь зеленое и съедобное.
Слава богу, Йен немного оклемался. Через неделю или около того он перестал вести себя словно контуженный и стал возвращаться в свое обычное состояние. Но я замечала, как Джейми то и дело посматривает на него, а Ролло завел привычку спать, положив голову на грудь хозяина. Интересно, действительно ли пес чувствовал боль в сердце Йена или просто в хижине было слишком мало места для сна?
Я потянулась и услышала легкий хруст позвонков. Теперь, когда снег почти растаял, я не могла дождаться, когда же мы наконец уедем. Конечно, я буду скучать по Риджу и по всем его обитателям… Ну, почти по всем. Кроме, возможно, Хирама Кромби. Или Чишолмов, или… Я оборвала список, пока он не стал чересчур длинным.
— С другой стороны, — сказала я себе твердо, — подумай о кроватях!
Разумеется, в дороге нам довольно долго придется спать прямо на земле, но когда-нибудь мы доберемся до цивилизации. Постоялые дворы. С едой. И с кроватями. Я на миг закрыла глаза, представив невыразимое блаженство сна на матрасе. О перине я даже и не мечтала: все, что обещало больше дюйма мягкой прослойки между мной и полом, было райским наслаждением. И, конечно, будет еще лучше, если ко всему этому добавится немного уединения.
После декабря мы с Джейми не отказались от секса. И дело не только в вожделении — а оно никуда не делось! — мы нуждались в уютном тепле тел друг друга. Но как бы мы ни прятались под одеялами, стараясь не шуметь, сам процесс под пристальным желтым взглядом Ролло в паре шагов от нашего ложа был далеко не столь удовлетворительным, как нам бы хотелось. Даже если предположить, что Йен-младший всегда мирно спал; впрочем, ему хватало такта притворяться, даже если это было не так.
Истошный крик прорезал воздух, я вздрогнула и выронила корзину. Бросилась за ней и едва успела схватить за ручку, пока корзину не унесло течением. Затем выпрямилась, дрожащая и вымокшая насквозь, и стала ждать, не повторится ли крик. Сердце бешено колотилось.
Крик повторился, а через пару секунд последовал такой же пронзительный, но более глубокий по тембру вопль, в котором мой натренированный слух сразу же распознал рев шотландского горца, с размаху плюхнувшегося в ледяную воду. А более слабые и высокие взвизги вперемешку со сдавленным «Твою ж мать!», произнесенным с дорсетским акцентом, означали, что все мужчины нашего дома принимают весеннюю ванну.
Я отжала подол сорочки, сдернула шаль с ветки, на которой ее оставляла, и, надев ботинки, пошла на шум.
Мало на свете занятий приятнее, чем сидеть в относительном тепле и уюте, наблюдая за тем, как твои человеческие собратья мокнут в холодной воде. А уж если вышеупомянутые собратья представляют собой все разнообразие обнаженной мужской натуры, это еще лучше. Я пробралась сквозь невысокие заросли речной ивы с распустившимися почками, нашла скрытый от посторонних глаз камень, устроилась на солнышке и расправила мокрый подол сорочки, наслаждаясь теплом на своих плечах, пряным запахом пушистых сережек и очаровательным зрелищем.
Джейми стоял по плечи в воде, его блестящие, заглаженные назад волосы сейчас походили на красновато-коричневый сургуч. Бобби остался на берегу. Крякнув, он поднял Эйдана и швырнул его Джейми. Мальчишка завопил от восторга, размахивая в воздухе руками и ногами.
— Меня, меня, меня! — Орри приплясывал вокруг ног отчима, пухлая попка подпрыгивала среди камышей, словно розовый воздушный шарик.