— Перестань. Со мной не надо нянчиться. Билли это понял сразу и обращался со мной, как будто я был его собственным сыном, который давным-давно потерялся и вот, наконец, снова нашелся. Я не прошу тебя усыновлять меня, да и сам, наверное, больше пары месяцев все равно не выдержу. Просто мне хочется совсем немного пожить у тебя. Чтобы научиться читать и встречаться с миссис Дикон. Это свободная страна, и ты не сделал ничего плохого, предоставив бездомному малому свою кровать. Почему эти придурки из службы социальной защиты должны за меня волноваться?
— Потому что им за это платят, — цинично усмехнулся Дикон, всматриваясь куда-то вдаль. — Интересно, во сколько мне обойдется парень шести футов роста, если учесть, что его надо одевать, обувать, кормить, поить пивом, обеспечивать сигаретами и развлекать по выходным?
— Я буду попрошайничать, и тебе станет легче.
— Ни за что! Я не допущу, чтобы у меня в доме жил попрошайка или безграмотный парень с отвратительным лексиконом. Тебе надо учиться. — Только не вздумай произносить этого вслух, Дикон!.. — Ты сделаешь меня банкротом, или я сяду в тюрьму, а под конец ты все равно куда-нибудь от меня смотаешься, даже не поинтересовавшись, что со мной станет потом.
— Нет, я не такой. Я был с Билли до последнего. А с ним было куда тяжелей, чем с тобой.
Дикон с любопытством посмотрел на парня.
— Если ты хоть где-то нарушишь закон или сдашь меня социальным работникам или полицейским, я приду за тобой с топором в руке сразу же, как только выйду из тюрьмы. Договорились? — И он протянул руку ладонью вверх.
Терри возбужденно ухватился за нее:
— По рукам. Ну, а теперь, можно я позвоню миссис Дикон и поздравлю ее с Рождеством? — Он потянулся за телефоном. — Какой у нее номер?
Дикон продиктовал его и поинтересовался:
— По-моему, она тебе понравилась. Я не ошибся?
— Она — твоя копия, только постарше, — небрежно бросил Терри. — Просто я никогда не встречал раньше людей, которые бы относились ко мне с таким уважением. Даже старина Хью — вполне сносный парень. Так что, может быть, ваша семья не такая уж и плохая, как вы хотите показать? Ты об этом никогда не задумывался?
Глава девятнадцатая
Терри утаил от Дикона то, что он, на самом деле, все же встречался один раз с Билли перед самой его смертью. И было это на старом складе, рано утром, когда мальчишка сидел в кустах у реки и смотрел на воду. Над водой стлался легкий туман, который уже прогоняло появившееся солнце. Сам Терри говорил, что в это время ему было «плохо, хуже некуда, мать твою».
— Жизнь без Билли стала совсем другой. Ну ладно, он все время доставлял мне хлопоты, но я все же успел к нему привыкнуть. Понятно, что я хочу сказать? В общем, Лоренс был прав. Он был мне вместо отца. Нет, скорее вместо дедушки. И вот ни с того ни с сего я оборачиваюсь и вижу его. Я даже испугался, потому что не слышал, как он подошел. Странно, как со мной тогда сердечный приступ не приключился. — Он остановился и о чем-то задумался. — Честно говоря, я даже поначалу вообразил, что это привидение. Да и выглядел он ужасно. Я его таким не помнил: бледная кожа, и губы бесцветные, будто в человеке и капли крови не осталось. — При одном воспоминании мальчика передернуло. — Тогда я спросил его, где он пропадал и чем все это время занимался, и он ответил, что покупал грехи.
— Что-что? — удивился Дикон. — И больше ничего?
— Нет, он потом добавил кое-что, но я все равно ни черта не понял. Бессмыслица какая-то. Он сказал: «Некупленный грех — все равно, что невидимый червь».
Дикон задумчиво почесал подбородок:
— Наверное, он говорил, что «искупал» грехи, а не покупал их. Искупление грехов в принципе означает то же, что и покаяние. — Майкл опять замолчал, будто эти слова вызвали у него какие-то воспоминания. — У Блейка было одно стихотворение под названием «Больная роза», — наконец заговорил он. — Там описывается цветок, который умирает изнутри, потому что туда проник невидимый червь и гложет самое сердце этой розы. — Он уставился куда-то вперед. — Этот символизм можно трактовать как угодно, но сам Билли, очевидно, понимал этого червя как неискупленный грех. — Он вздохнул. — Но Билли не мог говорить о своем собственном искуплении грехов, потому что сам терзал себя за свои грехи, — медленно произнес Майкл. — Отсюда напрашивается вывод, что он имел в виду Аманду. Ты меня понимаешь?
— Конечно. Я же не совсем тупой. Ты еще говорил, что у нее там все пропахло розами. Да, именно к ней он и заставил тогда меня пойти.
— Как это «заставил»?
— Он, ничего не говоря, просто отправился туда. А мне только и оставалось, что последовать за ним. За всю дорогу Билли больше не произнес ни слова, потом зашел в ее гараж и закрыл за собой дверь.
Дикон посмотрел на подростка с удивлением:
— Ты знал, кому принадлежит этот гараж?
— Нет. Просто дом с гаражом, и все.
— Но откуда Билли мог знать, что дверь в гараж открыта?
Терри пожал плечами.
— Может быть, ему повезло? — высказал он предположение. — Другие-то были заперты.
— Неужели он так ничего и не сказал, когда заходил внутрь?
— Только попрощался.
Дикон покачал головой, сраженный тем, что Терри столь странное поведение Билли не удивило и не напугало.
— И ты даже не спросил его, зачем он пошел туда? И что все это могло значить?
— Конечно, спрашивал, но только он ничего не ответил. Он выглядел очень больным, и я испугался, как бы он не прогнал меня из-за того, что я всю дорогу ною и раздражаю его. Но Билли отличался упорством: если он что-то задумал, остановить его было невозможно.