Она устроила второй допрос родителям Ся Бинцин, встреча происходила у них дома, протокол составлял Шао Тяньвэй. Родители Ся Бинцин то и дело увиливали от ответов, точно какие-нибудь скряги, вместо того чтобы поделиться целой фразой, они пресекали ее на половине. К тому же большую часть времени мать Ся Бинцин плакала, а пока плакала, просила Жань Дундун отомстить за ее дочь.
– Слезы не помогут найти убийцу, тут нужна только правда.
– Да, я все расскажу.
Сказав это, мать Бинцин плакать перестала. Жань Дундун попросила вспомнить, что случилось, когда три года назад Ся Бинцин решила уехать из дома. Особенно ее интересовало, было ли что-то странное в ее поведении вечером 22 апреля, когда она ходила на собеседование. Мать Бинцин сказала, что от радости дочь проплакала весь день и всю ночь.
– А как именно это происходило? – спросила Жань Дундун.
– Она плакала, закрывшись в комнате.
– Чему же она так радовалась?
– Тому, что наконец-то сможет уехать на заработки в большой город, – встрял в разговор отец Бинцин.
– А когда-нибудь позже она плакала в вашем присутствии?
Никто из них ответить не мог, словно это был самый сложный вопрос на свете. Между тем Жань Дундун заметила, что отец Бинцин не вынимает из кармана брюк правую руку – вроде как и хочет вытащить ее, но на полпути снова засовывает поглубже, после чего опять пытается набраться для этого храбрости. Было, однако, заметно, что пальцы его без конца что-то перебирают в кармане, будто он, стесняясь выдать себя, втихаря считает деньги.
– Вытаскивайте уже, – велела ему Жань Дундун.
– Что вытаскивать?
– То, что в кармане.
Его рука еще дважды проделала неуверенные движения, прежде чем в ней, трепеща, не показался конверт. Жань Дундун вынула из него листок и прочла написанное: «Прошу прощения, что так и не стала той дочерью, о которой вы мечтали. Если со мной что-нибудь случится, найдите, пожалуйста, Сюй Шаньчуаня. Бинцин».
– Почему не передали эту записку сразу? – спросила Жань Дундун.
– Потому что она не стала той дочерью, о которой мы мечтали, – ответил отец Бинцин.
– Что вы хотите сказать?
– А то, что она нас позорила, пока мы считали, что она нас прославила…
«Оказывается, они в курсе ее дел, – подумала Жань Дундун, – прямо точь-в-точь как мои предки – пусть сорочка будет вся в дырах, но воротничок должен выглядеть на все сто». От злости она едва не треснула кулаком об стол, но, вовремя одумавшись, выдержала паузу и осторожно убрала руку на место.
– Ведь человек уже умер, а вы продолжаете лгать, как так можно?
Тогда отец Бинцин рассказал, что в этом году дочь останавливалась у них на три дня, когда приезжала на Праздник чистого света.
– Вечером первого дня я заметил, что у нее красные глаза, и спросил, что стряслось. Она призналась, что влюбилась в женатого и теперь не знает, как быть. Я посоветовал оставить его и найти другого. Но ей это было не по нутру. Я предупредил, что мы против, чтобы нашу дочь содержали как любовницу. Она сказала, что как раз требует от мужчины развода. Тогда я сказал, что нам подержанный товар не нужен. Тут она укорила меня, что я хочу ее смерти. Ну я взорвался и от досады и безысходности залепил ей пощечину. Я же не знал, что ее убьют. Знал бы наперед, то скорее бы залепил пощечину ее матери. Сейчас из-за этого сам не свой, прямо взял бы и отрубил свою руку.
С этими словами он посмотрел на свою правую ладонь, словно на ней отпечаталось личико Ся Бинцин.
Мать Бинцин добавила, что дочь заперлась в комнате и проплакала там целый день, сколько она к ней ни стучалась, та не открывала.
– Я и через дверь пыталась ее успокоить, и на телефон сообщения слала, мол, сделаем так, как ее душеньке будет угодно, – кого бы ни полюбила, мы любой ее выбор поддержим, даже если не выйдет замуж.