Заявление о том, что сфинкс ожил и по-собачьи поплыл через Средиземное море, звучало бы менее безумно. Но Марк Смирнов не выжил бы в дюжине неразведанных мест Вселенной, давай он волю скептицизму.
– Измени параметры орбиты, – отрезал он и переключился на общую связь.
– Всему персоналу передового лагеря! – космонавт словно поменялся голосом с древним полководцем, вдохновляющем воинов перед битвой. – Быстро надеть скафандры и занять места в челноке! Мы эвакуируемся!
О причине он не упомянул. Нечего отягощать мозги подчинённых лишней информацией, тем более столь противоречивой.
Марк выключил тревогу и снова связался с Виктором. Оператор вплыл в кадр не сразу:
– Заканчивал манёвр.
– Сколько у нас времени?
– Приблизительно восемь минут, если Завеса не ускорится.
– Включи сверхсветовой передатчик и пересылай все данные о перемещении аномалии, которые удастся собрать.
– Есть.
Сверхсветовой передатчик пожирал уйму энергии. Но, если Завеса поглотит и орбитальную станцию, только отосланные им данные сделают их гибель не напрасной.
Оставив терминал включённым, Марк в одном белье бросился в шлюз. Он и так потерял достаточно времени.
Шлёпая босыми ногами по металлу, Смирнов ворвался в шлюз, где натягивали скафандры подчиненные.
– На всё осталось меньше семи минут, – он сорвал со стены защитный костюм. – Шевелитесь!
Тело как будто делало всё само. Часы изнурительных тренировок в который раз пригодились. Мозг начлагеря был свободен от мыслей. Но где-то на задворках сознания возникло совершенно дикое побуждение. Крохотная часть естества космонавта хотела, чтобы Завеса поглотила его.
Возможно, хотя бы тогда она откроет ему свои тайны. Так хотелось согласиться, что навсегда расстаться с человечеством – не слишком высокая плата за ответы. Но осколки человечности не давали этого сделать.
В теле бушевал адреналин. Нервной системой владели профессиональные рефлексы. Спасти подчинённых было долгом Марка. Он не мог его нарушить и поэтому удерживал жажду провала на периферии сознания.
Космонавт надел шлем. Все экипировались. Времени проверять герметичность не было.
– Скорость постоянна, – голос Виктора в шлемофоне. – У вас четыре минуты.
– Крепко держитесь! – воскликнул начлагеря.
Подчинённые похватались кто за что мог. Движения Марона и Дианы были конвульсивными и резкими. Йозеф же быстро, но без смятения, взялся за ближайший поручень.
«Рядом с таким человеком и погибнуть не стыдно», – подумал Марк, вцепился в то, что было под рукой, разбил пластиковое окошко и нажал красную кнопку.
Гидравлический привод повернул гермодверь на петлях. Воздух улетучился в вакуум.
Мощный поток посбивал бы их с ног. Ко всем неприятностям прибавились бы треснувшие стекла и порванная ткань. Но, благодаря предупреждению, все были готовы и выдержали напор дыхательной смеси.
Никто не упал замертво – значит, скафандры надеты правильно.
– За мной!
Марк выпрыгнул наружу. Склона больше не существовало. Завеса обрезала его, будто ножом. На лагерь надвигался гигантский силуэт одной из поглощённых аномалией машин. Он слился с исследовательской вышкой. Внизу красной чертой проходила голографическая ограда. Всё выглядело так, словно несколько снимков наклеили один поверх другого.
– Она ускоряется! – воскликнул Виктор. – У вас две минуты... Одна...
Тишина в шлемофоне.
Вместо того, чтобы почувствовать скорбь, Марк ощутил, что завидует поглощённому аномалией товарищу. Через миг до космонавта дошло, что теперь времени не хватит даже на подготовку челнока к взлёту. Оставалась только надежда на замедление самой Завесы.
Правда, желание выжить куда-то делось. Нужно было бежать, но космонавт с трудом заставлял себя просто переставлять ноги.
Надвигающаяся аномалия притягивала взгляд. Можно было невооруженным взглядом заметить, как она поглощает планетарный склон.
И Завеса делала это всё быстрее.
Йозеф и Марк остановились. Диана и Марон добежали до челнока и возились с люком. Видимо, из-за паники у них вылетело из головы, как его открыть.