И Карл не простил бы.
После встречи со стаей Карл долго молчит и не поднимает смурного взгляда — Дэрилу, собственно, насрать, о чём думает пацан, пока тот не пытается себя убить или сделать что-то, что поможет ходячим убить его. Дэрил потирает между зубов фильтр докуренной сигареты и не обращает внимания на то, как ноет от тяжести арбалета плечо.
Конец света давно превратился в огромный и зацикленный круг, по которому идёшь, не рассчитывая найти что-то новое. Нового здесь не осталось — так бывает, когда кто-то срывает тотальный рубильник жизнеобеспечения там, наверху.
Или очень глубоко внизу.
Выжили только случайные везунчики — если сошедших с ума от страха и умирающих от голода людей можно назвать везунчиками. Выжили те, кто случайно сумел выбраться из загона со смертниками, пока Бог отвернулся, или моргнул, или отвлёкся на уничтожение какого-нибудь ещё захудалого мирка.
А к молчанию Карла очень легко привыкнуть. Господи, Дэрил готов был благословить эту тишину, если бы умел благословлять.
Когда из тебя так себе собеседник, молчание постепенно выливается в способ общения.
Наверное, они просто научились обходиться без лишнего.
Дэрил выпускает стрелу. Она с глухим звуком встревает в дерево, хлюпнув растрощенным мозгом очередной тощей белки, которая теперь безжизненно обвисла, подёргивая лапами в воздухе. Дэрил перешагивает через поросший лишайником пень и сдёргивает тушку. Бросает в сумку к дикому зайцу и ещё паре белок. Он думает, что сегодня действительно неплохой день. Можно будет разжечь камин до сумерек, чтобы сварить похлёбку. Больше он не думает ни о чём.
Стрела с хрустом выходит из дерева.
Дэрил привычным жестом вытирает её о штанину и оборачивается. Он не собирается отвлекаться от собственных мыслей, но против воли запинается об это.
То, как Карл смотрит на него и тут же судорожно отводит взгляд.
Дэрил ещё раз, слегка заторможено, вытирает стрелу о ткань, озадаченно морща лоб. Осознаёт, что хмурится, пытаясь понять — что не так? Что это был за взгляд от человека, который вечно проваливается своими серыми зрачками куда-то сквозь пространство.
Через несколько секунд зазвеневшей тишины, он глотает эту заминку, чёрт с ней. А Карл всё так же подчёркнуто таращится на кусты орешника, как будто оттуда сейчас повалит стая, от которой они сегодня скрылись.
— Что?
— Ничего. Пошли.
Слишком быстро, и почти не раскрывает рта.
Разворачивается так резко, что волосы падают на лоб. Уверенным и злым шагом идёт вперёд.
Дэрил молча смотрит в спину удаляющегося Карла и поудобнее перехватывает арбалет.
Что за хрень только что была — не тот вопрос, которым он планирует задаваться, но он делает это ежеминутно, до самого вечера. А потом — фланелевая рубашка, запах мыла, мокрые волосы и этот разговор, который Дэрил не понимает.
Из Дэрила вышел бы откровенно хуёвый психолог из всех самых хуёвых психологов. Посрать, он и не стремится к этому. Он переворачивается на спину и устало вздыхает.
Через час начинает светать.
…влетает на поляну, тяжело дыша.
Четверо ходячих хрипят, ковыляя вокруг Карла, наступая на него с каждой секундой всё ближе, хрустят челюстями, дёргаются, спотыкаются о собственные ноги.
Двое лежат поодаль.
У того, что ближе к Дэрилу, толстенная ветка торчит из лица.
Один ухватывает Карла за рукав куртки и тащит себя к нему, тараща заплывшие гноем глаза.
Взгляд находит арбалет, что валяется с другой стороны поляны, около поваленного дерева. Стрелы рассыпаны чуть дальше. Мозг фиксирует это за доли мгновения — факт, факт, факт, — а ноги уже несут вперёд.
Броситься к арбалету и прицелиться нереально, потому что там Карл, а Дэрил слишком долго бежал, чтобы была возможность задержать дыхание для точного выстрела. Он не успевает понять, как оказывается рядом с ним, хватает ближайшего мертвеца сзади за шею. Пальцы погружаются в плоть. В холодное и вязкое, которое тут же начинает течь по сухой шее. Это умерший года три назад афроамериканец — тощий, словно у него была последняя стадия рака, жилистый, словно он имел у себя дома молодую гончую, на которую был очень похож при жизни. Ходячий хрипит и пытается развернуться, оскаливая гнилую пасть, но Дэрил сжимает кулак где-то на его третьем позвонке, чувствуя, как под пальцами влажно и липко — кость напоминает обёрнутый мокрой ватой канат. Ходячий шире открывает пасть и выхаркивает на землю густую кровь. Дэрил резко выворачивает кулак вбок и назад — слышится мокрый хруст и мертвец мешком падает вниз.