Наконец, я отправилась в свою спальню и забралась в постель. Раньше, чем обычно, загасила лампу. Свернувшись клубком я долго плакала и размышляла: хотела помочь, а в результате сделала все еще хуже, чем было. Я едва не попалась в ловушку Лесной королевы.
А еще чуть не убила волка.
Позже я почувствовала, как волк забрался в постель со своей стороны. К тому времени я уже выплакалась, и была очень рада этому. Не хотелось, чтобы он застал меня в слезах. Ему сегодня и без этого досталось.
Мы долго молча лежали в темноте, но я знала, что волк не спит – слишком частым и неглубоким было его дыхание.
– Эхо, – сказал он, наконец, напряженным от боли голосом. – Спасибо за то, что спасла меня.
– Я не хотела ранить тебя.
– Но я напал первым.
Я вспомнила, как он бросился на меня – глаза дикие, с зубов кровь капает. Эта картинка будет преследовать меня до самой смерти.
– А если бы я разбила зеркало, что тогда?
Волк зашуршал простынями, потом ответил:
– Это убило бы меня.
Я мысленно обругала себя.
– Эхо, ты помнишь тот день, когда ты освободила меня из капкана?
У меня сжалось сердце. Помню ли я тот день? Бросившееся на меня белое пятно. Слепящая боль. Спустя много дней я впервые вижу в зеркале свое изуродованное лицо.
– Конечно, помню.
– Я почти сотню лет борюсь со своей природной дикостью. Часто мне это удается. Но иногда зверь во мне все же берет верх, как бы я этому ни сопротивлялся. Так было и в тот день, когда я попал в капкан. Так было и сегодня. Если бы ты только знала, как я себя за это ненавижу!
– Волк…
– Ненавижу себя, когда причиняю тебе боль, – он говорил тихим голосом. Так говорил, словно готов был разрыдаться. – Я причиняю тебе боль с нашей самой первой встречи. Я не хочу этого, но ничего не могу с собой поделать. Но теперь все, довольно. Тебе лучше уйти. Возвращайся в дом своего отца. Завтра я провожу тебя, и ты безопасно пройдешь через лес.
– Но я обещала пробыть с тобой ровно год. Я тебе слово дала.
– Остался всего один день, он уже никакой роли не играет.
– Нет, я полностью выполню свое обещание. Не собираюсь тебя бросать.
Я слушала его дыхание и удары своего сердца. Три удара. Четыре.
– Ну, если ты уверена.
– Я уверена.
Больше он ничего не сказал.
Сон медленно обволакивал меня. Но пока я погружалась в него, показалось, что услышала тихий голос волка, чуть слышно шепнувший мне в самое ухо:
– Прости меня, Эхо. Прости за все, что я сделал. И за все, что еще сделаю.
А затем, уже на самой грани сна, человеческие пальцы переплелись с моими, и моя ладонь почувствовала сильные толчки не моего, другого сердца.
Утром я вновь проснулась в кровати одна, но при этом была абсолютно убеждена, что тот голос и та рука мне не привиделись, что это не было сном.
Пришло время доказать это самой себе.
Глава 25
Я встала, оделась, накинула на плечи меховую шубу, спасаясь от царившего в спальне холода, и, не став даже завтракать, сразу отправилась в библиотеку.
Волшебное зеркальце по-прежнему было спрятано в одном из шкафов в задней комнате. Я вытащила его, опустилась на пол, вырвала из головы несколько волосков, уколола палец, чтобы добыть капельку крови.
– Покажи мне Хэла.
Поверхность зеркальца затуманилась, покрылась рябью.
А затем я увидела волка. Он был в комнате за черной обсидиановой дверью, бушевал там, срывая с нитей хрустальные подвески. Его крики сотрясали комнату, белая шерсть и наложенная мной повязка пропитались кровью. За спиной волка виднелись часы, они все так же тикали, нашептывали, жужжали, быстро перебирая своими паучьими лапками.
Зеркальце мигнуло. Сменилась картинка, и я увидела идущего по темному коридору Хэла. Тело его настолько исхудало и побледнело, что казалось почти прозрачным. Хэл подошел к зеркалу с его воспоминаниями, упал перед ним на колени и опустил голову, обхватив ее руками. Его плечи дрожали – Хэл рыдал.
Изображение в зеркальце помутнело, расплылось, а затем и вовсе погасло.
В моем распоряжении оставался всего один день, а я по-прежнему не знала, что делать.
Плотно закутавшись в шубу, я прошлась по заснеженному саду, где мое дыхание облачком вырывалось в морозный воздух. В голове царила сумятица.
Хэл был волком. То есть волк был Хэлом. И у меня остался всего один день, чтобы спасти его.