Голова, несмотря на адреналин, работала четко и спокойно. Надо заставлять его перемещаться, выдавать себя и стрелять. Тогда Буторин его засечет, подберется к нему с другой стороны и возьмет его. Интересно будет узнать, что это за тип и чего ему здесь нужно. Наметив себе следующую позицию, Сосновский вскочил и бросился в сторону, пытаясь разглядеть противника между камнями. Он успел это сделать в последнюю секунду, не целясь, выпустил очередь из автомата и тут же рухнул на траву. «Не попал, – с огорчением подумал Михаил. – А может, и хорошо. Он нам для информации нужен целенький и невредимый. Тащи его потом, раненого, на себе столько верст! Хотя у него оленья упряжка, она нам может пригодиться». Оленей ненцы учат не бояться резких звуков и выстрелов. Других просто не используют с нартами.
Незнакомец не стрелял. Это удивило Михаила. Он был убежден, что не попал в него, стреляя практически наугад. Бывают, конечно, чудеса, не зря говорят, что пуля дура. Мог случайно и попасть. Сосновский прополз еще метров десять, порвав на колене штаны. Магазин в автомате лучше сменить. В этом осталось всего два-три патрона. Отсоединив магазин, он бросил его рядом на камне и достал из подсумка на ремне полный. И тут шелест камня под чьей-то ногой привлек его внимание. Звук исходил справа, совсем не с той стороны, откуда Михаил ждал своего противника.
Вставить магазин и передернуть затвор было делом одной секунды. Сосновский повернулся на бок и нацелил свое оружие туда, оттуда раздался подозрительный шорох. Он даже успел прикинуть, что стрелять придется по ногам, потому что времени на рукопашную схватку у него не будет. Враг появится сразу, готовый стрелять на поражение. «Глупо я его проворонил», – подумал Сосновский со злостью. Но это была не самая большая беда. Боковым зрением он заметил движение, но быстро повернуться в противоположную сторону он уже не смог. Противник обманул его, видимо, бросив горсть камней в сторону от себя. И теперь он подобрался с другой стороны. Внутри у Михаила все похолодело от ощущения неизбежного. Он поворачивался с автоматом навстречу опасности, за доли секунды поняв интуитивно, что не успеет выстрелить первым.
Длинная очередь прорезала воздух, отдавшись эхом среди скал. Темноволосый мужчина в ненецкой одежде, готовившийся убить Сосновского, рухнул на бок, и его автомат покатился по камням. Михаил с шумом выдохнул и вытер потный лоб рукавом. Откуда-то снизу Буторин сказал с недовольством:
– Ты чего подставляешься, Миша? А если бы я не успел?
– Перехитрил он меня, – ответил Сосновский, поднимаясь и подходя к убитому незнакомцу. – Еще бы секунда – и мне конец.
– Ну, вот на этот случай есть я, – ткнул Сосновского кулаком в плечо Буторин. – Чтобы успевать, спасать вас всех да на себе тащить. Ты лучше скажи, что нам теперь с трупом делать? От него ответов не получишь, а вопросов у нас много. Там, кажется, оленья упряжка была за скалой…
Сосновский повернулся, посмотреть в ту сторону, где из-за камней недавно виднелись рога оленя. И тут же зло сплюнул. Вдаль уносились нарты, запряженные двумя оленями, понукаемыми человеком, одетым как ненцы. Буторин тоже проводил взглядом упряжку и проворчал:
– Ну, гордиться нам с тобой сегодня нечем. Бездарно профукали мы с тобой ситуацию, Миша. Как объясняться будем с Шелестовым, я не знаю. Такой подарок судьбы в виде двух языков – и на тебе. Тут труп, а там только пятки засверкали.
– Ну, ты знаешь, я с таким человеком еще не встречался, – вздохнул Сосновский. – Это уникум какой-то. Мастерски он меня обвел вокруг пальца. Ладно, чего теперь рассуждать, давай обыскивать. На ненца он не похож. Что сказать о втором, я не знаю, но этот типичный европеец.
Ничего обнаружить в карманах убитого не удалось. Собственно, и карманов-то на ненецкой одежде не имелось. Зато под ненецкой малицей, к огромному удивлению оперативников, обнаружилось нательное белье советского производства. Это было странным фактом. И Сосновский, и Буторин хорошо знали, что ненцы, как и другие народы Севера, никакого белья не носили, а одежда из кож и шкур надевалась у них на голое тело. Только тогда создавалась прослойка теплого воздуха, и только в этом случае в такого рода одежде человек не потел. Нижнее белье, надетое под меха, заставляло потеть, и человек в итоге начинал мерзнуть.