– И второе, – Сосновский ткнул пальцем в сторону Когана. – Вон мы с Борисом обсуждали сегодня это. Насколько уже налажен поток диверсантов через наше Заполярье вглубь страны.
– Значит, это точно фашист? – на всякий случай уточнил Игнатов. – Будем считать, что это установлено точно? Тогда смотрите, какой расклад получается. Ненцы, конечно, не бойцы, в человека стрелять оленевода или рыбака ненецкого не заставишь. Но и послушно выполнять волю врага они не будут. Придут за помощью. Рация, говорите, там? Значит, дорожка к тому берегу протоптана у них, и этот человек, что скрылся на нартах, был не туземец, не ненецкий оленевод. Скорее всего, тоже европеец, но в национальной одежде. Я так мыслю.
– Логично, – поддержал участкового Сосновский. – А если учесть, что всегда у всех разведчиков предусмотрен запасной канал связи, то я думаю, что кто-то передаст немцам о том, что тайник с рацией может быть засвечен. И что погиб диверсант или даже руководитель группы. Успокоить это нас не успокоит, а скорее, наоборот…
– Ну, если рассуждать так, как рассуждает Касьян Иванович и ты, Михаил, то получается, что немцы основательно занимаются поисками подходящей бухты и даже имеют своих людей на материке. Какого рода им нужна помощь, мы пока не знаем, для чего им активная агентура на берегу, мы тоже не знаем, но предполагать можно все самое серьезное. Поэтому слушайте приказ! И вы, Игнатов. Приказывать я вам не имею права, но получается так, что и вы временно становитесь членом нашей группы. Придется вам и свои обязанности выполнять, и нам помогать не менее активно. Без вас нам трудно справиться, вы тут царь, бог и отец. И все обо всем знаете. Так что вступайте в наши ряды.
– Это понятно, – кивнул участковый. – Работать будем вместе. Слушаю вас!
– Значит, так, активизировать опрос местного населения на предмет обнаружения диверсантов на берегу. Второе, всем членам группы иметь в виду во время оперативной работы, что в районе могут оказаться объекты, которыми могут интересоваться фашисты. Диверсионные акты я временно исключаю, но врагу нужна связь, средства передвижения, пища, лекарства. Вот где нам нужно проявлять максимум внимания. Сосновский, подключишься к Буторину, опросите оленеводов на всех стойбищах в пределах дневного перехода на оленях. Борис, на тебе летчики. Игнатов, вам поработать с русским населением, собрать максимум сведений о посторонних. Предупредите доверенных людей, чтобы вам сообщали обо всех подозрительных людях и событиях мгновенно. Насколько это возможно в данных условиях. А я отправляюсь на берег в рыбацкий поселок. Есть там одна примечательная личность.
Глава 3
Артельные уехали ночью, чтобы к утру быть дома. Шелестов не успел даже попрощаться с девочкой. Полдня он искал машину, пока, наконец, ему не указали на разбитую полуторку, которая шла через рыбацкий поселок. Найти в таких местах в такое время попутку было настоящим чудом, и Шелестов побежал к машине. Сговориться с немолодым водителем удалось быстро. В кабине сидела беременная женщина, поэтому попутчику пришлось лезть в кузов и устраиваться между фанерными ящиками. Четыре часа невыносимой тряски, и впереди показалось море. Водитель остановился, встал на подножку и крикнул Шелестову:
– До поселка не довезу, там дорога разбитая, а у меня резина вся изношенная. Я тебя, землячок, высажу на повороте у горбатого камня, а там уж дойдешь. Километров пять, не больше. Его сверху и видать, поселок-то. Не заблудишься.
Выбирать не приходилось. Застывший в кузове оперативник неуклюже выбрался из кузова, махнул рукой водителю и закурил. Поселок виднелся вдалеке внизу у самого берега. Дороги к нему в прямом смысле слова не было. Просто накатанная несколькими машинами колея вилась между камнями. За сезон тут проехали машины четыре и не больше. Видать, морем грузы возились и в поселок, и из него чаще. Шелестов на таком расстоянии насчитал домов тридцать. Бросив окурок, он зашагал вперед. У берега лодок не было, значит, все в море. Ну, ничего, пока он дойдет, пока расспросит, глядишь, и артель к берегу вернется с уловом.