Взяв Магду за руку, она не терпящим возражений движением потянула ее за собой к одной от деревянных дверей, находящихся на противоположной от окна стене. За одной из обнаружилась ванная комната, за другой – уборная, за третьей – небольшая комнатка с развешанной на вешалках одеждой.
Показав ей все это, женщина потащила Магду обратно к столику с едой и ткнула пальцем в поднос.
- Есть? – женщина утвердительно покачала головой. Ее лицо оставалось таким же бесстрастным, а глаза, словно два стеклянных шарика, не выражали никакой мысли.
- А господин скоро придет? – снова утвердительный ответ. Женщина несколько секунд не отрываясь смотрела в глаза Магды, а затем снова ткнула пальцем в поднос.
- Да-да, я ем, - Магда поспешно взяла из корзинки булочку и начала жадно ее кусать, проглатывая почти не прожеванные куски. Прикончив уже вторую под пристальным наблюдением своей кормилицы, она почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а такой желанный запах вкусной еды в раз становится просто невыносимым.
Отложив в сторону недоеденный кусок, она несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая себя, что это просто реакция на слишком долгий голод. А тут сразу столько еды, свежей, вкусной… Не помогло. Опрометью, со всей скоростью, с которой только могла, Магда кинулась в ванную комнату. Едва успев добежать до раковины, она почувствовала сильнейший спазм в желудке, и все съеденное оказалось на белом фаянсе. Спазмы продолжались до тех пор, пока в желудке не осталось ничего из только что поглощенного. Во рту чувствовался горький привкус желчи, избавиться от которого не помогли долгие полоскания водой.
Умывшись и почувствовав себя лучше, Магда покинула ванную комнату и замерла, пораженная новым приступом страха. В комнате уже не было женщины, принесшей ей еду и показывавшей комнату. У столика, лицом к окну, стояла высокая фигура того, кого она называла господином.
- Мне донесли, что ты не ела, - он медленно развернулся к Магде и криво улыбнулся, чуть склонив голову.
- Я ела, господин! Но… Мне стало плохо. Я обязательно поем еще, если вам это угодно! – Магда не знала, куда себя деть. Взгляд эсесовца словно просвечивал ее насквозь, заставляя чувствовать себя абсолютно голой и беззащитной, стоя перед ним навытяжку.
- Не стоит. Тебя опять вывернет, - мужчина сделал несколько шагов, обходя Магду вокруг. – И это хорошо. Тебе принесут другую пищу, она должна тебе понравиться больше. И смени эту тряпку – от нее воняет. Это пока все.
Он повернулся на каблуках и вышел за дверь, оставляя женщину в полном недоумении и испуге. Как понимать – понравится больше? Почему хорошо?.. На эти вопросы у Магды не было ответов, а спрашивать было опасно для неожиданно обретенной жизни.
========== 10. Не рой другому яму ==========
Сентябрь 1944 года. Территория США.
На стол директора Управления стратегических служб* легла папка с документами и фотографиями. Сидящий за столом мужчина кивнул принесшему их посетителю на кресло у своего стола и углубился в изучение. Просидев так около десяти минут, он, наконец, обратив внимание на своего посетителя.
- Таким образом, они вывезли подопытных из лагеря?
- Только одну. Вторая изолирована и остается в Аушвице**.
- Вы отследили их путь?
- Не полностью. После пересечения границы Рейха они как в воду канули.
- Как это понимать? – директор искривил бровь, обозначая свое недоумение.
- Машина словно растворилась в воздухе. Они въехали в лесополосу и не выехали из нее. Мы обыскали каждый куст – никаких следов.
- Вы хотите сказать, что машина с подопытной и ее конвоирами просто испарилась?
- Именно.
- Как на это исчезновение отреагировали в Анненербе?
- Никак. Эти исследования не числятся среди тех, что были запланированы. Я уже докладывал вам о том, что они носят исключительно секретный характер и ведутся одновременно в нескольких лагерях. Везде, кроме Аушвица, эти программы были свернуты спустя несколько месяцев после начала – все подопытные погибли. В Аушвице осталось двое выживших, следы одной из которых в данный момент утеряны. Мы с моей группой полагаем, что исследования вступили в одну из основных фаз – глава медицинской службы Аушвица приказал перевести вторую подопытную в более комфортные условия с усиленным питанием.
Глава военной разведки смерил агента пристальным взглядом и задал вопрос, давно крутившийся у него на языке.
- А вы не предполагали, что это исчезновение – простая эвакуация? И что за исчезновением первой женщины последует исчезновение второй? Советы наступают по всему протяжению фронта, и вполне могут дойти до Аушвица раньше, чем до него доберемся мы. Из вашего доклада следует, что по приказу этого до сих пор неизвестного нам чина Анненербе из лагеря были вывезены оригиналы медицинских карт и протоколов исследований. А вы смогли предоставить нам только малую толику копий.
Он откинулся в кресле, наблюдая за реакцией агента. Но тот был на удивление спокоен.
- Я предположил такое развитие событий, господин генерал. За второй женщиной ведется круглосуточное наблюдение, при попытке ее вывезти мы сразу об этом узнаем.
- Узнаете, - генерал фыркнул, опасно сощурив глаза, - А как вы планируете этому помешать? Призовете Капитана Америку?
- Думаю, это лишнее. Мы отследим возможные перемещения. При необходимости – сможем с боем отбить женщину. Кроме части сотрудников, мы контролируем все подпольные группировки лагеря. Вызвать бунт, при необходимости, не составит труда.
- Вы слишком самоуверенны.
- Я так не думаю, господин генерал, - усмехнулся собеседник.
- У вас не будет второго шанса, помните об этом. Можете идти.
- Слушаюсь, господин генерал.
Агент покинул кабинет директора управления и направился к выходу, где его уже ждала неприметная серая машина. Стоило ему оказаться внутри, как она сорвалась с места и затерялась в идущем потоке.
Стоявший у окна генерал проследил за отъезжающим автомобилем и бросил стоящему за его спиной сотруднику:
- Проследите за ним. Только очень осторожно – он не должен даже почувствовать слежку.
2 октября 1944 года. Освенцим. Польша.
- Добрый вечер, господин оберштурмбаннфюрер, - Менгеле вошел в дверь гостиной коменданта лагеря и немало удивился, обнаружив там главу лагерной контрразведки и заместителя коменданта по административно-хозяйственной части, - Какая неожиданная компания. Что-то случилось?
- Присаживайтесь, доктор, - комендант кивнул на свободное кресло и повернулся в контрразведчику, - Прошу вас, господин штурмбаннфюрер, расскажите нам о том, что вы разузнали.
Менгеле по ушам резануло официальное обращение коменданта лагеря, в узком кругу позволявшего себе такое в двух случаях: когда он был или очень зол, или очень взволнован. Но сейчас злым он не выглядел, скорее, сильно озабоченным и уставшим.
- Господа, я должен сообщить вам, что положение на фронтах серьезно осложнилось. Наши войска вынуждены отступать с большими потерями, и есть опасения, что к концу года коммунисты могут войти на территорию Генерал-губернаторства***, - он обвел собравшихся взглядом и нервно облизнул губы, - Но не это сейчас главное. По моим сведениям, на территории лагеря работает подпольная организация, руководимая извне. И эта организация готовит вооруженное выступление.