С момента связи с Гермионой прошло два дня. Эти двое суток Невилл прожил ожиданием, сжимая в потной ладони нагретый его теплом галлеон, ни на секунду не расставаясь с ним. А между тем в большом мире происходили престранные вещи, о которых, давясь изумлением, взахлеб докладывали радиокорреспонденты. Вместе со всеми Невилл слушал о том, как ужесточаются в лесах и полях егерские рейды, как сбежал на полпути к Азкабану министерский служащий Дирк Крессвелл. А потом, как Северное сияние над Африкой, грянули друг за другом ГЛАВНЫЕ события года: кто-то напал на Малфой-мэнор, разнес его до основания, прибил Беллатрису и Нагайну (кстати, а нападение на змею имеет какое-то значение?), умыкнул всё семейство Малфоев (зачем, в заложники, что ли?) и всех их домовиков и смылся с места преступления, оставив после себя руины и перепуганных Пожирателей, которые сами (!) бросились к мракоборцам и запросились (!!!) в Азкабан. Всё, что удалось у них выяснить, это то, что на мэнор напал дикий гремлин, причем настолько отбитый на голову, что самого Лорда попытался загрызть, но передумал, начал плеваться и вытирать пасть, из чего стало понятно только одно — Темные Лорды крайне невкусны…
Эти эпохальные события маг-мир обсуждал целые сутки, когда поступило ещё одно — скончался Темный Лорд. Как так? Гремлин, что ли, ядовитый был, раз от его укуса Лорд загнулся? Правда, позже версия о гремлине отпала, когда стали известны подробности смерти Темного Лорда. Как рассказал сотрудник Мракоборческого центра Талботт Уингер, он почти сутки следил за Лордом после нападения гремлина и своими глазами видел, как тот к вечеру начал распадаться заживо: сначала с него полезла кожа, как с больной перестарелой ящерицы, разными кусками, потом стала отпадать плоть и ломаться кости, которые стали очень хрупкими или гнилыми…
Лорд испугался. Щупал себя, ловил отпадающие куски плоти и кожи, плакал, что-то искал в сейфе Малфоя, не нашел и долго ругался, потом, когда сгнили кости, пополз во двор и попытался трансгрессировать. Это удалось ему только с пятой попытки. Талботт сумел пролететь в трансгрессионную воронку вслед за Лордом и увидел, как тот с плачем роется в развалинах древней хижинки. Рылся и стонал: «Нет-нет, не может быть, его здесь нет! Где оно, где?» Потом он снова переместился с седьмой попытки в новое место, в упор не замечая анимага-орла Талботта Уингера. На новом месте — в темной сырой пещере — Лорд снова что-то долго искал. Что именно, орел не рискнул посмотреть — в темноте они не видят — но терпеливо дождался возвращения Лорда. Тот выполз уже практически разложившимся, полз и подтягивал за собой нижнюю часть тела. Талботта чуть не стошнило, когда он увидел, как за ногами по земле волокутся вывалившиеся кишки…
Там же, у пещеры, Лорд и помер, сипло бормоча что-то о банке Гринготтс и волшебной комнате в Хогвартсе, что-то о том, что там «они» в безопасности и до них никто не доберется. Это были его последние слова. Через час, полностью убедившись, что Лорд действительно помер, Талботт рискнул превратиться в человека и вызвал мракоборцев к телу Неназываемого. Смерть Темного Лорда была зафиксирована и задокументирована срочно вызванным главным целителем Мунго Гиппократом Сметвиком.
Зашибись себе новости!.. Учителя и студенты, плотной толпой сгрудившиеся вокруг колдорадио, начали взволнованно переглядываться и переговариваться, обсуждая случившееся. Потом кто-то вспомнил о том, что уже два дня не видно Снейпа и Кэрроу. Тут всех удивил завхоз Филч, мерзко хихикая, он доложил, что Кэрроу лежат у него в кладовке, куда их положил Снейп пару дней назад перед тем, как покинуть школу.
— Объяснитесь, Филч, что значит «положил»? — раздраженно рявкнула МакГонагалл.
— Так они ж в бревнышки превращены, в дубовые… — вмиг заробев, пояснил Филч.
Педсостав не поверил, пришлось Филчу проводить всех к своей кладовке и предъявить доказательство — пару деревянных чурок, одно толстое, в котором признали Алекто, и противное — Амикуса.
— А где Снейп? — зло спросила Минерва, раздувая ноздри. Не любила она загадок, тем более — непонятных загадок. Ответил ей звон. Отдаленный и мелодичный, он нарастал, приближался, заполняя собой все закоулки древнего замка. Вскоре казалось, сами стены звенят, заставляя тела людей резонировать в тон.