— Дядя Берти нашел своего сына?
— Наш старший кузен жив?
Ксено кротко моргнул — на него взирали два жгучих брюнета с бесовскими зелеными очами. Глаза юношей горели таким энтузиазмом, что воздух потрескивал, как наэлектризованный. Получив ответ в виде кивка, парни восхищенно переглянулись и счастливо хлопнулись ладонями над белокурой головой дяди Ксено.
— Отлично. Нас трое!
— И это — Гарри Поттер!
Ксено осторожно вклинился:
— Кстати, а как Бетти восприняла новость о живом сыне?
Глаза парней посерьезнели.
— Очень бурно. С битьем посуды и требованием воскресить сей же час мерзавца, укравшего у них сына, чтоб она могла посмотреть в его бесстыжие глазки. И выколоть их вилкой. И скормить Пуфику.
Говорили мальчики по очереди, а когда умолкли, Ксено с сожалением вздохнул.
— Жаль разочаровывать, но могилу Дамблдора уже сожгли, наверное. Северус с Гарри и Полумной к школе отправились — вершить посмертное правосудие. Кстати, а комнату для Гарри приготовили? — переключил он энергию парней. Переглянувшись, те подхватились:
— Нет ещё. Сейчас сделаем!
Отослав племянников, Ксено прошел на кухню, где нашел Альберта и обеих своих своячениц — Бетти и Терри. Следов скандала на кухне уже не было, всё-таки удобно быть ведьмой — побила посуду, отвела душу и склеила битые тарелки обратно. Из-под стола робко моргал Пуфик, ручной кокатрис-душегрей. Хоть и приходились Ксено с Северусом Альберту свояками, тот упорно называл их шурятами, искренне считая младшими братьями. Убедившись в том, что всё цело, а члены семьи живы, Ксено пунктуально доложил:
— Северус с ребятами прибудут к ужину.
Элизабет и Терри переглянулись и, кивнув, включили магию. Тут же по кухне залетали предметы: из холодильника вылетели яйца и молоко, из шкафа короб с мукой, моментально рассыпавшейся по столу, на плиту прыгнули сковородки и кастрюли, из духовки выскочили противни и к ним бросился валик с маслом…
Видя, что женщины всерьез занялись готовкой, Ксено с Альбертом неслышно покинули кухню. Вслед за ними с самым независимым видом уюркнул и Пуфик, имевший достаточно опыта на свой многострадальный хвост и знавший, насколько это чревато — мешаться под ногами у двух ведьм во время хлопот по хозяйству.
Сверху, с третьего этажа, доносился грохот передвигаемой мебели, и Альберт вопросительно глянул на Ксено. Тот безмятежно пожал плечами.
— Я попросил мальчиков приготовить комнату для Гарри.
Альберт расстроенно покачал головой.
— Я его совсем не знаю… Ничего не знаю о своем сыне, ни того, что Гарри любит, ни того, что ему неприятно, совершенно ничего…
— Ну, он талантливый, добрый, спокойный, верный своим друзьям, приветлив с незнакомцами, — начал перечислять Ксено. — Терпеливый, внимательный к мелочам, в пище и одежде неприхотлив, корректен со всеми во время общения… — и замолчал, увидев ошарашенное лицо Альберта. Пожал плечами. — Мне Полумна рассказывала. Гарри единственный, кто начал с ней общаться в Хогвартсе и даже пригласил на вечеринку в Клуб Слизней. Именно он обучил ребят Защите на пятом курсе, когда там жаба Амбридж хозяйничала. Благодаря Гарри те ребята сумели сдать экзамен, и именно благодаря Гарри дети сумели противостоять Пожирателям во время битвы в Министерстве. Парень их похлеще спецназовцев натаскал, да так, что тринадцать взрослых — опытных, мастерски тренированных, свирепых Пожиранцев — не смогли устоять против шестерых подростков. Каково, Альберт?!
Альберт впечатленно покивал, чувствуя, как его распирает от гордости за талантливого своего мальчика. Ай да Гарри! Ай да сынок! Вот только…
— А Северус другое говорил, дескать, нахальный, непослушный, невнимательный на его уроках, заносчивый, нелюдимый — ни с кем не общается, кроме своих самых близких дружков, которых у него всего два… Это как понимать, Ксено?
— А это следует понимать так, что Гарри и такой, и сякой. Тебе что, идеал нужен?
— Нет, — Альберт умиленно заулыбался — значит, парень достаточно ершистый, а не ванильная зефирка.
Сверху донеслись вопли, мужчины прислушались — ну, судя по всему, парни чего-то не поделили. Обменявшись взглядами, Ксено и Альберт пошли наверх разбираться. Коридоры второго и третьего этажа были превращены в лабиринты, их полностью заполонили коробы и кресла, торшеры и карнизы, у стен выстроились стопки книг… Кое-как пробравшись сквозь завал и чудом ничего не уронив, свояки с опаской заглянули в комнату и увидели, как тощие брюнеты тянут в разные стороны тяжелую полутораспальную кровать и при этом яростно переругиваются.