Берег Слоновой Кости стал первым в Африке экспортером ценных пород тропического дерева. Берег Слоновой Кости занимает второе место в мире по выращиванию ананасов, третье место по производству кофе и четвертое — по производству какао. Здесь добываются каучук, золото, алмазы, марганец… В министерстве планирования ответственные работники, в чьих паспортах, кстати, значится французское гражданство, охотно показывали мне огромные, как киноэкраны, диаграммы, где жирные кривые роста продукции неуклонно ползут вверх.
И в самом деле, деловая жизнь в стране резво бьет ключом. Авиалинии на Абиджан всегда перегружены, в столичных отелях трудно найти свободный номер, в порту — постоянная вереница судов, в городах растут новостройки. Прибывают и отбывают грузы, коммерческие делегации, отдаются финансовые распоряжения, — одним словом, сплошная карусель бизнеса.
На дорогах Берега Слоновой Кости я часто видел лесовозы, транспортирующие гигантские бревна красного и черного дерева. Бывал в рощах, где растут эти деревья высотой в пятьдесят метров. Такие стволы весят десятки тонн. Больше двухсот дефицитных древесных пород насчитали исследователи на территории страны. Владельцы лесопильного предприятия в городе Абоисо рассказывали, что вынуждены прекратить прием заявок на поставку пиломатериалов заказов набрано на год вперед… Твердый, как кремень, лес рубят старинными топорами-секирами, режут дисками электропил — рубят и режут до двухсот тысяч кубометров в год. С 1900 года вырублено около девяти миллионов гектаров леса, что дало свыше пятнадцати миллионов кубических метров дорогой древесины. Трудно сказать, надолго ли хватит лесных богатств. Это будет зависеть от дальнейшего роста вверх кривых по истреблению лесов, которых осталось всего тридцать миллионов кубических метров.
Каждая третья чашка кофе, выпитая на нашей планете, и каждая четвертая плитка шоколада происходят из страны, о которой идет речь. Типичная сцена из сельской жизни: крестьяне вручную сортируют темно-вишневые, еще не очищенные кофейные зерна, рассыпанные на солнцепеке. Кофе как напиток здесь не в почете: пьют в основном пальмовый сок, перебродивший в легкое вино. Кофе продают иностранным компаниям — свыше четверти миллиона тонн каждый год. В производстве этой культуры занято около полутора миллионов человек, то есть каждый третий гражданин Берега Слоновой Кости. Сейчас во всем мире большим спросом пользуется быстрорастворимый порошковый кофе «нестле». Миллионы банок такого кофе выпускает принадлежащая французам фабрика в Абиджане.
Благодатные климатические и почвенные условия позволяют успешно и без больших затрат выращивать ценные тропические культуры. Благодатны условия и для иностранных концессий, которых становится все больше и больше. Я видел новенькие вывески компаний по разведению каучуконосов, хлопка, арахиса, видел, как бульдозеры расчищают территории для будущих плантаций. В западных столицах на Берег Слоновой Кости сделали крупную ставку, в нем увидели африканское Эльдорадо и возлагают массу надежд на извлечение крупных барышей.
«ВИТРИНА СВОБОДНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА»
О Береге Слоновой Кости много говорят и пишут на Западе. Эту страну назидательно ставят в пример другим африканским государствам, как порой в классе ставят в пример успевающего послушного ученика. И постепенно сложилось довольно распространенное мнение, что Берег Слоновой Кости переживает экономический подъем и даже процветает. Попробуем объективно разобраться в характере происходящих в стране явлений и выяснить главный вопрос — процветает ли здесь народ.
Суть хозяйственной деятельности правительства, возглавляемого с 1960 года Ф. Уфуэ-Буаньи, состоит в следующем: неограниченное допущение любых капиталовложений из любых иностранных государств. Не стану загружать читателя цифрами с шеренгами нулей — показателями инвестиций, хлынувших из Старого и Нового Света в Берег Слоновой Кости. Кстати, за такими данными даже не уследить, так как вложения множатся с каждым днем. Показательны сведения о самих иностранцах, обосновавшихся в стране: за последние восемь лет их число увеличилось втрое и продолжает расти. Французов, например, проживает 35 тысяч. Едут сюда частные предприниматели также из США, ФРГ, Израиля, Португалии, Пакистана, Японии, словом, отовсюду.
Результаты такой политики сказались быстро: за короткий срок в стране аккумулировались большие суммы частных капиталов, стянутых со всего мира. Иначе говоря, Берег Слоновой Кости взял курс на создание капиталистического хозяйства, дирижируемого извне. От местной интеллигенции мне приходилось слышать суждения, в которых звучит беспокойство по поводу чрезмерного увлечения космополитическим капиталом. Некоторые утешают себя и других тем, что государство, приняв большую дозу иностранных вложений, начнет постепенно участвовать в наиболее прибыльных компаниях, приобретая их акции, становясь пайщиком. Эта весьма сомнительная скользкая тропинка должна якобы вывести нацию на дорогу государственного капитализма.
Продавец шкур диких животных в Абиджане
Земля, богатства недр и лесов отданы на откуп заграничным бизнесменам. Льготный налоговый режим позволяет им получать огромные прибыли от своих предприятий. Спору нет, увеличиваются в стране урожаи кофе, сбор орехов кола, каучука, добыча алмазов. Спору нет, в Береге Слоновой Кости один из самых высоких в Африке национальных доходов на душу населения. А простой народ продолжает жить в нищете. Вспоминается такой эпизод.
…Это был ничем не примечательный абиджанский переулок. Навстречу мне шли трое детей — две европейские девочки и черный африканский мальчик. О нет, не было никакого проявления расовых субординаций! Дети шли вместе, гурьбой, о чем-то увлеченно беседуя. Мальчик нес в обеих руках по ученическому портфелю, а девочки ничего не несли. Компания дошла до порога школы, девочки забрали свои портфели и направились в класс. Парень побрел назад. Позже я узнал, что в европейских семьях, живущих в Береге Солоновой Кости, распространен обычай нанимать в услужение своим детям чернокожих подростков.
Менее половины подрастающего поколения собирается по утрам в школу. Удел остальных — в лучшем случае прогулка с чужим ранцем до чужой школы, а в перспективе — невежество на всю жизнь.
Я бывал в деревнях, расположенных неподалеку от столицы, куда еще не дошла наша эпоха, там — затерянный мир. В этих селениях неведомы такие понятия, как медицина, газета, кино, электричество…
Итак, есть ли подъем, процветание, возрождение нации? Не призрачно ли оно, благополучие народа? Несмотря на мировые рекорды по производству некоторых товаров, экономика Берега Слоновой Кости носит колониальный, зависимый характер. Хронически нерешенными остаются проблемы образования, здравоохранения, подъема общего жизненного уровня. Жизнь мало изменилась за чертой столицы с тех пор, как у Берега Слоновой Кости появились собственные герб и гимн. Рост экономики происходит здесь без прогресса общества, без его всестороннего развития.
В Африке есть страны, которые пошли по некапиталистическому пути развития. Некоторые из них переживают сейчас временные трудности становления, — роста, перестройки векового уклада. Но у этих стран есть отчетливое представление о своем будущем, они верят в свои цели, видят горизонты, а народы знают, во имя чего напрягают мускулы. В Республике Берег Слоновой Кости такой перспективной ориентации нет. Я не делаю открытий — в Абиджане об этом знают и говорят вслух.
ДВОРЦЫ И ХИЖИНЫ
Абиджанский климат, когда нет дождей, напоминает умеренную парилку. Не очень жарко, но влажно. Кажется, чтсувместо воздуха глотаешь теплый остывший чай, а тело облепил компресс. Но представьте себе, что из душной парилки вы вдруг окунулись в сугроб. Для этого достаточно толкнуть дверь французского бара или кафе, и вы окажетесь в прохладном или даже холодном помещении. Но речь не об этом. Помимо иностранцев в Береге Слоновой Кости есть и местные граждане, позволяющие себе роскошь, дорогие удовольствия. В Абиджане сформировалась тоненькая, но уже заметная прослойка привилегированных. Это каста людей, которые вкусили плод «сладкой жизни». На одном из торжественных приемов в гостинице «Ивуар» я видел парад абиджанского светского общества, это был парад ультрамодных платьев и драгоценностей. Слышал, как перешептывались иностранцы, оценивая наряды и бриллианты абиджанской знати.