— Полпервого, если быть точным.
— Ну и прекрасно. Вези, тут не далеко. Только давай без «Ушаночек», хочу лирики.
Зяма косо ухмыльнулся, порылся в кассетах.
В уши ударил очень нестройный риф, а потом — печальный баритон патлача-анархиста. Он пел про город, тихий, как сон. Про пыль и тягучесть, медленную речку, вода как стекло.
Где-то есть город, в котором тепло.
Где-то, но не здесь. Не сейчас.
Инквизитор возвращался в Хмаровск, и однорукий таксист-мертвяк — единственный его спутник в начале самой долгой ночи.