Это моя вторая запись.
Над Околицей сгущаются сумерки. Вчера ночью было светло, а сегодня — только седьмой час, а уже темно так, хоть глаза коли. Хорошо, хоть на моём маяке всегда электричество, иначе было бы грустно.
Так вот, да. Эта запись посвящается моим снам. Я вообще, как и всё прочее, их редко запоминаю. И хочу нотировать хотя бы те, которые считаю важными.
Я видела рыжую девушку, которая стояла на взморье. Нет, она не смотрела на волны. Упав на колени, она закрыла лицо руками и тряслась. Босая, в потной футболке, она согнулась, тряслась и плакала. Мне не удалось рассмотреть ни её лица, ни каких-то других деталей. Ну, кроме того, что у неё рыжие до плеч волосы и порез на правой руке.
Я смотрела на неё как будто бы из окна. Или между нами стена какая-то невидимая: в общем, подойти, обнять её и утешить никак не могла. Пыталась позвать — но та не услышала, просто продолжала рыдать.
Волны бились о скалы, но её плач перекрывал их — и что это был за плач! Как будто бы раздиралось горло, как будто бы она медленно и мучительно умирала.
Бедная девушка. Я как проснулась — так и хожу вся в омуте, не могу перестать о ней думать. Как-то закрыла смену, о чём-то трепалась с коллегами. Там же, в кафешке, за чашкой кофе и сигаретой. Радио наше слушали.
Бывают ли вещие сны? Никогда в подобную чушь не верила.
Эта девушка — она стояла вот тут, на склоне, считай у меня во дворе. Надеюсь, это был просто сон, и больше я его не увижу. Я часто разных женщин во снах встречаю, на самом деле. Наверное, мне их здесь не хватает. Мне не нужны все женщины мира, нет. Хотя бы одна, но своя, родная. Я буду заботиться о ней.
Даже не так.
Я буду заботиться о тебе.
Ты приди только, ладно? Узнай меня среди прочих. Думаю, ты сможешь меня узнать. И не плачь, пожалуйста. Я не люблю, когда плачут. Мой младший брат часто плакал. Интересно, как у него дела? Мы ведь сто лет не виделись. Или месяц. Не знаю. Суть в том, что семья — ну, та, которая у меня была — она же не здесь, не со мной. Надеюсь, всё у них как-то складывается. Надеюсь, меня не ищут.
Слушай, а радио-то не лжёт! Ну, как. Оно обещало, что писать будет весело. Не знаю, весело ли мне — но помогает. Я просто кнопаю, отпускаю мысли — и, вот, смогла свою семью вспомнить. Знаете, как проблеск такой, вспышка образная: «Меня зовут Лиза, и у меня — ну, по крайней мере была семья». Это ведь здорово, правда? Я как раз читала недавно: человек и не подозревает, какие бездны таятся в глубинах его души. Это не дословная цитата, мысль общая. Кажется, Дойля, да. Вроде бы это оттуда, из заметок полевого журналиста, который отправился в затерянный мир. Вот я тоже даже боюсь представить, что там внутри меня. Боюсь — и сама же раскапываю. Это полезно. Ну, себя знать — полезно. Исцеляюще.
А ещё — только представь — всё это я смогу рассказать тебе, когда мы с тобой встретимся. И не только это. Брошу ли я писать, если найду тебя?
Не знаю. Пока рано о таком думать. Ты у меня есть только вымышленная, на этих страницах.
И даже так — мне с тобой хорошо.
Виток первый. Городок под Одессой
Кристина
— А можно тут тормознуть?
— Здесь? — водительница обернулась к девушке на заднем сиденьи.
— Да, — указала, — вот у того поворота. Название нравится.
— Окей. До Одессы-то совсем чуть-чуть осталось. Может, ну его?
— Не-не-не, — попутчица замахала руками, — именно тут хочу.
Водительница кивнула, дала по тормозам — и серая «Волга» сбавила ход, остановилась на обочине у развилки. Прямо — на Одессу, поворот — простенькая белая табличка, на подкошенном металлическом дрыне: «Околица», — гласила надпись выпуклыми чёрными буквами.
— Никогда не замечала этой дороги, — призналась хозяйка машины. — Может, я вас туда отвезу? Посмотрю сама хоть.
Пассажирка опустила глаза.
— Спасибо, Лана.
— Отзывы! — та пожала плечами. — Пассажирки — прежде всего. Кристин, вы ж комментарий оставите?
— Ещё и «лайк» поставлю и на фейсбуке о вас расскажу! Женщина-водитель, которая берёт только женщин, ещё и с классной музыкой. Прекрасно.
— Трогаем? — водительница снова дала по газам.
Кристина откинулась на спинку сиденья и смотрела в окно. Обычный такой заезд: широкие луга, поле непаханное, где-то дальше угадывалась лесополоса, края так хорошо знакомых высоток: старых, не новостроек. Беленькие такие многоэтажки.
— Недавно наверно построили, — хмыкнула хозяйка машины.