— Он еще и учится? — спросила Кицунэ, в глазах которой тоже сверкали искры веселья.
— Да, в театральном. Не знаю, кого в нем больше, артиста или кулинара, но надеюсь, что он сделает правильный выбор и останется работать у меня. Итак, я слушаю вас, уважаемые гости. Что пожелаете?
Лианг сделал заказ, Кейко поклонилась и поспешила на кухню, откуда вскоре принесла поднос с тарелками и кувшинчиками. Кицунэ при виде хороших, аппетитно выглядящих блюд проглотила голодную слюну и, приступив к еде, с трудом сдерживала себя, стараясь не спешить и вести себя за столом так, как учили мама и бабушка. Надо уметь выглядеть благородной леди всегда, даже если живот сводит от голода.
Старания ее не пропали даром. Сообщество обитателей веселого квартала видели все и оценили вложенное в девчонку воспитание. Они не знали кто, но кто-то над ней в прошлом действительно хорошо поработал.
— А теперь, — сказал Лианг, когда еда на столе была уничтожена и оба едока расслабились в ожидании сладостей и напитков, — если, конечно, это не большой секрет, вы, милая леди, не расскажете ли немного о себе? Я нисколько не настаиваю на этом, и если вы не желаете…
— Нет, почему же? — Кицунэ подумала о том, что обидеть недоверием дружески принявших ее людей будет ужасно невежливо. Можно рассказать. Немножко. Утаивая демаскирующие факты и чуть-чуть присочиняя для красоты истории. — Я не буду таиться от людей, что были добры ко мне.
Она начала говорить, не придавая особого значения тому, что все вокруг, а не только Лианг, навострили уши и начали потихоньку подбираться к ней. Просто она нравилась им и они хотели узнать больше о своей новой знакомой. Это совершенно естественно, Кицунэ сама бы сгорела от нетерпения узнать поближе человека, который показался бы ей интересным. Сейчас, чувствуя теплое внимание и доброжелательный интерес к себе, Кицунэ расцветала словно весенний цветок. Она нравилась им. Друзья. Люди, возненавидеть которых пытался заставить ее хозяин, но к которым Кицунэ испытывала совсем иные чувства. Победить ненависть было просто, ведь маленькая лиса прекрасно понимала, что люди делятся на два типа — нормальные и сумасшедшие. Друзья и враги. Сейчас она была среди людей нормальных, и совершенно естественно, что между ними возникли теплые чувства. Сердце нормального человека всегда открыто для дружбы и любви. А она? Что бы ни говорили разные страшные тетки с перепончатыми крыльями, Кицунэ уверенно считала себя нормальной и, более того, человеком.
Потому-то ей и доставалось столько внимания. Даже не из-за приятной внешности, только из-за доброжелательности и открытости этой девушки люди тянулись к ней, как в темной ледяной ночи усталый путник тянется к весело пляшущим на поленьях ало-золотым лепесткам живого пламени.
Кицунэ не задумывалась об источнике внимания к себе, она просто радовалась общению. Нашлись люди, готовые слушать, и она плела рассказ, со всей эмоциональностью, на которую только была способна.
— С самого раннего детства, — говорила оборотница, умалчивая только о том, что это раннее детство, о котором шла речь, было не десять и даже не пять лет назад, а в прошлом году, в начале декабря, — обо мне заботился дедушка. Он был артистом и меня тоже учил играть перед зрителями. Мы выступали, рассказывая сказки и устраивая представления в кварталах бедноты…
— А как же разговоры о благородном происхождении? — напомнил Лианг, и на него тотчас зашикали со всех сторон, приказывая молчать.
— Я расскажу, только не торопите меня пожалуйста, Лианг-сан, — девчонка обиженно надула губы, но через мгновение продолжила. — Дедушка никогда не рассказывал мне о моих родителях, и тому была причина. — Кицунэ начала привирать, выдавая полуправду, чтобы скрыть свою настоящую личность от слушателей. Она все-таки в стране Камней сейчас, и не нужно никому из слушателей догадываться, что перед ними златохвостая. — Когда я только-только родилась, в клане шла борьба за власть, и в этой борьбе погиб… погиб мой отец. Мама, опасаясь, что меня тоже могут убить, тайно отдала меня дедушке, и он воспитывал меня вдали от внутриклановой вражды. Я очень скучала по маме, но время жизни с дедушкой я вспоминаю с такими теплыми чувствами, что сердцу больно от того… от того, что это время закончилось.
Слезы блеснули в глазах оборотницы. Старик-артист действительно существовал. Приютивший бездомную бродяжку, он открыл ей глаза на красоту мира и людских душ, а затем… был убит злейшими из врагов хозяина, воинами-шиноби селения Ветвей, пришедшими избавиться от творения безумного гения. От Кицунэ. Дедушка спас маленького монстра ценой своей жизни. Но об этом нельзя говорить сейчас.