Аммон слышал о собаках северных племен, которые выслеживают беглецов по запаху одежды, которую те носили. Но этот зверь не был собакой.
Он стоял смирно, посверкивая круглыми глазами, и не делал враждебных движений. Аммон ткнул спящего Анвара носком сапога. Старик, кряхтя, проснулся, увидел зверя и затих. Аммон знал, что следом за этой тварью придут солдаты, и эта мысль наполняла его муторным отчаянием. Анвар оказался прав — надо было идти дальше. Вряд ли он теперь сможет отомстить убийцам. Горшечник проснулся и завопил. От эха, разнесшегося по пещере, Аммон подскочил, но зверь так и не двинулся с места.
— По крайней мере он хорошо вышколен, — сказал царь, стараясь говорить спокойно.
Садау повалился ничком, закрыв голову руками. Анвар со вздохом поднялся на ноги.
— Не к добру он сюда явился, государь, — сказал он, стараясь говорить столь же спокойно, что плохо ему удавалось.
Снаружи послышались шаги людей, поднимающихся к пещере. Крал отступил, и вошли четверо. На одном был золотой панцирь и шлем с перьями, другие были простые солдаты с огневыми дубинками.
— Ты Аммон, — сказал офицер, подходя к царю.
— Да.
— Мне говорили, что ты похож на женщину — так оно и есть.
Офицер скинул с плеча небольшую котомку, опустил ее на пол, и из неплотно завязанного мешка высыпались зеленые кристаллы.
— Чего ждете? — бросил он солдатам. — Убейте их.
— Повремените минуту, — сказал Аммон.
Офицер взглянул на него, удивленный спокойствием жертвы.
— Только быстрее. Я замерз, и мне хочется поесть горячего.
— Перед смертью я хотел бы узнать, зачем вы пришли на мою землю. Покидая город этим утром, я не мог не заметить происходящего там избиения. Вы делаете это просто из любви к человекоубийству или у вас есть на то какая-то причина?
— Самая веская причина на свете. Мы обеспечиваем пищей нашу богиню. Когда ты будешь мертв, я вскрою тебе грудь и помещу в нее эти кристаллы. Они впитают остатки твоей жизненной силы, а затем богиня поглотит их и тебя вместе с ними. Ты познаешь блаженство вечной жизни и приобщишься к величию алмеков.
— Понимаю. Стало быть, вы намерены перебить в моем государстве всех до последнего?
— Богиня всегда голодна. Она обессилела, спасая свой народ. Есть у тебя еще вопросы, или мы можем приступать?
— Только один. С аватарами вы тоже воюете?
— С Синеволосыми? Да. Их города падут, как пал твой.
Против воинов богини не устоит никто.
— Больше у меня вопросов нет, — с улыбкой молвил Аммон. — Приступим. — Во время разговора он подошел к офицеру совсем близко. Не успел тот понять, что находится в опасности, Аммон прыгнул на него, выхватил из ножен у него на поясе золотой кинжал, обхватил одной рукой шею офицера и приставил кинжал к горлу. — А теперь возобновим наш разговор с учетом изменившихся обстоятельств.
— Ты не понимаешь, — сказал ему офицер, словно ребенку. — Этим ты ничего не добьешься. Мои люди просто застрелят меня и отдадут мою жизненную силу королеве. Моя вечная жизнь начнется раньше, чем я полагал, только и всего…
Трое солдат действительно прицелились в своего офицера из огневых дубинок.
— Опустите оружие, иначе он умрет, — сказал им Аммон, но тут офицер сам подался горлом на острие. Кинжал пронзил артерию, и яркая кровь оросила руку Аммона. По телу офицера прошла предсмертная судорога. Аммон выдернул кинжал и прикрылся алмеком, как щитом.
В этот миг снаружи раздался рев, у входа что-то вспыхнуло.
Кровь, кость и шерсть фонтаном брызнули в пещеру. Солдаты обернулись назад, а внутрь шмыгнула какая-то темная фигура.
Огневые дубинки выпалили, пришелец в ответ пустил два разряда из зи-лука. Два солдата пали на месте, третий отшвырнул свою дубинку, выхватил меч и бросился на лучника. Тот тоже бросил лук и вынул из ножен тонкий кинжал. Увернувшись от меча, неизвестный вонзил кинжал в правый глаз алмека. Солдат рухнул, и воин, вытащив клинок, обтер его о мундир убитого.
— Вирук, — с широкой улыбкой отрекомендовался он.
— Что ты, скажи на милость, сделал со своими волосами? — спросил Аммон, глядя на корку красной глины, покрывающую голову Вирука.
— Хотел сойти за одного из ваших. Не слишком удачная попытка, да?
— Глиной в чистом виде мы не пользуемся, Вирук. Опытные цирюльники подкрашивают ее, ароматизируют, а потом уж наносят на волосы. — Подойдя поближе, Аммон рассмотрел спекшееся месиво. — Притом они обычно удаляют муравьев… и коровий навоз.
— Возможно, я стану законодателем новой моды. Это кто? — Вирук кивнул на Анвара.
— Мой первый советник. Анвар. Другой…
— Другого я знаю, — ухмыльнулся Вирук. — Как поживаешь, горшечник? Почему ты еще жив?
— Не знаю, господин. Сам удивляюсь.
— Ты, должно быть, родился под счастливой звездой, как и я. Однако давайте двигаться. Нам предстоит долгий путь.
— И куда же, по-твоему, лежит этот путь? — осведомился Аммон.
— В Эгару. Подвижник-маршал приказал мне доставить тебя туда в целости и сохранности. И велел передать, что аватары окажут тебе всяческую помощь в борьбе с врагом.
— Я буду сражаться во главе собственной армии.
— Погоди, государь, — вмешался Анвар. — Возможно, стоит несколько изменить наши планы. Армию в Эгару приведу я. Мне будет намного спокойнее от сознания, что ты уже там и в безопасности.
— В безопасности у аватаров? Это нечто новое.
— Есть одна старая пословица, государь: враг моего врага — мой друг. Вернее не скажешь. У аватаров мощное оружие и хорошо укрепленные города. Твои люди, узнав, что ты жив, соберутся под твое знамя, где бы ты ни поднял его.
— Хорошо, — сказал Аммон. — Я принимаю твое предложение, Вирук. У тебя тут поблизости лошади?
— Нет.
— Тогда путь в самом деле будет долгим.
— Зато мы проделаем его в хорошей компании. — Вирук поставил горшечника на ноги и хлопнул по плечу. — Верно, Садау?
— Как прикажете, господин.
Вирук поднял одну из дубинок, разобрался в ее механизме и отбросил в сторону.
— Что за мерзкое оружие! Шуму хоть отбавляй, а из дула после выстрела разит, как из свинарника.
— Исходящий из свинарника запах мне незнаком, — сказал Аммон, — но я верю тебе на слово.
Вирук весело, от души рассмеялся.
— Я, кажется, не пришелся тебе по вкусу? Быть того не может.
— Мне думается, ты обыкновенный убийца, Вирук. Человек, влюбленный в смерть.
— И что же?
— Выразиться яснее? Я презираю тебя и все, что ты представляешь. Это достаточно ясно?
— Ты переменишь свое мнение, когда узнаешь меня получше. А теперь в путь. Мой лук разряжен, и драться с кралами, имея при себе только кинжал, мне не улыбается.
Глава 23
У туманной завесы Талабан распрощался с Капришаном, ведущим обоз в долину, и поехал с пятьюдесятью своими всадниками на северо-восток. Рядом с ним следовал молодой человек в камзоле из тонкой кожи, вышитом черным жемчугом на плечевых швах. Сапоги до колен, столь же тонкие, охватывала на щиколотках серебряная полоска. Со времени их отъезда из Эгару он все больше молчал, только отвечал на вопросы.
Пробный Камень ехал впереди разведчиком, и отряд двигался медленно, стараясь поднимать как можно меньше пыли.
Приказ подвижника-маршала был ясен; «Изматывать врага.
Пора дать им понять, с кем они имеют дело. Наноси удар и уходи.
В бой не ввязывайся. Будь как ястреб — ударил, и нет тебя».
«Змея» Талабан передал Метрасу в присутствии Межаны и Раэля. Молодой помощник принял новое назначение со спокойным достоинством, что вызвало у Талабана прилив гордости.