Д. Куликов: Если бы мы вступили в войну с Гитлером в 1939 году, Западная Европа сидела бы и ухмылялась. И неизвестно, на чьей стороне оказались бы Франция и Британия. У меня есть веские основания считать, что они встали бы на сторону Гитлера. Сталин это прекрасно понимал. Именно поэтому был заключен договор.
А. Гаспарян: Еще одно пикантное обстоятельство, о котором обычно умалчивают. Дело в том, что тогдашнее польское правительство искренне полагало, что грядущая мировая война это нападение Польши и Германии на Советский Союз.
Д. Куликов: Неоднократно поляки прямым текстом (есть письменные свидетельства) предлагали Гитлеру это сделать.
А. Гаспарян: Почему обиды и разочарования потом возникли у эмигрантского польского правительства? Они же хотели совершенно другого. Они думали, что пойдут эту землю завоевывать, а получилось совершенно не так. Это первый момент. И второй момент, не менее важный: а кто вам сказал, что у Советского Союза и Польши были абсолютно безоблачные отношения в 1920-х и 1930-х годах? Кто вам сказал, что советский солдат должен был ценой жизни защищать польское панство? С чего вдруг? Взаимная нелюбовь была очень сильная и со стороны советского руководства к полякам, и со стороны польских властей к Советскому Союзу. Ни о каком сближении позиций речь в принципе не шла. Не надо думать, что Польша была абсолютно невинной страной, которая ни о чем таком не подозревала и ничего подобного не планировала. Очень серьезное было взаимное недоверие.
Д. Куликов: Ты мягко так говоришь.
А. Гаспарян: Я напоминаю, что вторым этапом чистки политической и военной элиты в 1937–1938 годах было так называемое польское дело. Давайте посмотрим на ситуацию с позиций 1939 года. Она вовсе не такая спокойная была, как всем представляется.
Г. Саралидзе: 21 мая 1938 года польский посол в Париже Лукасевич заверил посла США, и этому есть документальное подтверждение, что Франция и Польша немедленно объявят войну СССР, если он попытается направить войска через польскую территорию для помощи Чехословакии.
Д. Куликов: Вот и все.
А. Гаспарян: Картина маслом.
Д. Куликов: Армен сказал мягко, что взаимная нелюбовь была. Поляки (после того как остановили Тухачевского и захватили тысячи наших пленных, которых сгноили у себя в лагерях) считали, что пришло время, когда Польша наконец-то реализует то, что ей в 1612 году не удалось: установит свою власть над европейской частью России. И вообще русские должны на поляков работать. Это была вполне понятная историко-культурная и политическая концепция. Вопрос не во взаимной нелюбви. Просто не могло быть по-другому, потому что все так называемое польское возрождение – это возрождение идеи имперской Польши. Идея эта была не менее чудовищна по отношению к нам, чем гитлеровская кампания.
А. Гаспарян: Польские политики ее так и называли: Вторая Речь Посполита. Делайте выводы! Представьте, если бы сейчас кто-нибудь в Германии сказал, что они будут возрождать некие имперские традиции образца 1930-х годов, какая поднялась бы истерика!
Д. Куликов: Хотя бы даже они сказали, что традиции Бисмарка будут возрождать.
А. Гаспарян: А с поляками – пожалуйста, они же жертва.
Г. Саралидзе: Гитлер требовал, чтобы Польше передали Тешинскую область, но об этом почему-то все время забывают.
Д. Куликов: И вообще, нужно помнить, что у нас был еще конфликт с Японией, Халхин-Гол в 1939 году. Было еще неизвестно, что будет происходить на востоке.
Г. Саралидзе: Кстати, о терминах: британскую политику по отношению к фашистской Германии (в том числе Мюнхенский сговор) предпочитают называть политикой умиротворения. Понимаете, умиротворения! То есть вот расчленить Чехословакию это было…
Д. Куликов:…умиротворение.
Г. Саралидзе: Это умиротворение. А пакт – преступление? Ведь помимо Европы, помимо польского и чехословацкого вопросов был восток, то, о чем Дима начал говорить…
Д. Куликов: Очень напряженной была ситуация. С января 1939 года развивался конфликт с Японией. Японцы напали на Монголию, спровоцировали боевые действия. Нам пришлось этим заниматься вплоть до осени 1939-го. То есть Япония может вот-вот вторгнуться на нашу территорию, а мы, по мнению Запада, должны вступиться за Польшу и объявить войну Гитлеру вместо пакта! Можно обвинять Иосифа Виссарионовича в чем угодно, но никак не в слабоумии. Просто положите рядом карту: происходят бои на Халхин-Голе, и одновременно Гитлер готовится напасть на Польшу. Вы руководитель Советского Союза, что вы будете делать? Две войны вам навязывают проектировщики, которые имитируют переговоры с Москвой. Это понятно и обычному человеку. Мы не дали загнать себя в угол, сумели избежать войны на два фронта, на Востоке и на Западе.