Ласки? Не летуны?
Может быть, ещё кто-то устремился в прошлое и вызвал серьёзные изменения на линии времени? Но все остальное совпадало…
Росс помотал головой — словно бы для того, чтобы прогнать эти мысли. Путешествия во времени всегда сопровождались противоречиями и ответвлениями. От такого мог свихнуться даже гениальный учёный, не говоря уже об обычном человеке.
Мердок решил не размышлять об этом. Он сосредоточился на записи, и на этот раз обратил пристальное внимание на все новые и новые сюрпризы очередного экспедиционного дня, которые перечислял бесстрастный голос чтеца.
Глава 5
Когда запись закончилась, первый вопрос последовал от Росса, что совсем не удивило Эвелин.
— Доминантная культура — ласки?
Риордан склонила голову, чтобы никто не увидел улыбки. Её муж был признанным суперагентом, храбрым, умным, просто замечательным, — но при этом он терпеть не мог любые правила и ограничения, отличался вспыльчивостью и непоседливостью.
И за это она его обожала.
Выражение грубоватого лица Келгэрриза не изменилось, но Эвелин все же догадалась, что тот тоже всеми силами старается не улыбаться. Некоторых русских эта взрывная реакция, похоже, немного смутила. Только Эш сохранил — по крайней мере внешне — бесстрастность. Эш и ещё Саба, чуть позже заметила Риордан.
— Да, — сказал Келгэрриз. — Вы правы.
— Но в настоящем времени крылатые люди все ещё жили в разрушенной башне, — заметил Мердок. — Они до сих пор там.
— Да, они до сих пор там, — подтвердила полковник Васильева. — А ласки в настоящем чрезвычайно агрессивны.
— И в этом вы правы.
Васильева села, а майор продолжал:
— Следовательно, мы можем сделать вывод о том, что линия времени не претерпела нарушений, хотя, на мой взгляд, точно мы этого не узнаем никогда. Но, применительно к интересующей нас проблеме, мы вполне можем сделать такое допущение.
Росс вздохнул и закрыл ноутбук.
— Ласки. Как вспомню, как мы с ними дрались… В общем, все это напоминает головоломку, в которой не хватает половины деталей. В прошлом существует строй, напоминающий принятый в Древнем Китае, только ещё более древний, и с ещё более сложным общественным устройством. Что же произошло? Когда мы столкнулись с ласками, они были цивилизованы не больше обычных хищников.
— Имеет место явная жестокость, — возразила Эвелин. — Вспомните биолога, который, похоже, только тем и провинился, что зашёл в какой-то неизвестный анклав. Как же все могло настолько ужасно измениться?
— Это и есть одна из загадок, которые нам предстоит разгадать, — подал голос Эш.
Мердок театрально вздохнул и схватился за голову.
— Я полагаю, что не нас туда надо отправлять. Похоже, это дельце — для целой армии умников, а не для горстки агентов.
Келгэрриз покачал головой — и Васильева тоже.
— Нет. Этот народ — кстати, нам пора привыкать называть этих существ их местным наименованием: йилайлы — ни за что не потерпит, чтобы его изучали. Нам нужно, чтобы опытные агенты — то есть вы — адаптировались к их культуре на основе сведений, собранных пропавшим отрядом, и затем осуществляли миссию изнутри.
— Но получается, что нам придётся стать кем-то не то вроде слуг, не то вроде домашних зверушек! — воскликнул Росс.
Негромкий смех и быстро произнесённая по-русски фраза напомнила Эвелин о Михаиле. Она не стала оборачиваться. За многие годы тренировок в боевых единоборствах и работы в Проекте она уже привыкла иметь дело с определённым типом мужчин, которые неизбежно встречались на этой работе. Для того чтобы спровоцировать Никулина, ей достаточно было обернуться и посмотреть на него, и при этом не важно — улыбнулась бы она ему или обожгла гневным взором.
— Стать домашними зверушками — задание полегче, чем бегать за мастодонтами посреди зимы, обмазавшись жиром и нарядившись в мини-юбку из волчьей шкуры, — со смехом проговорил Эш.
Риордан встретилась взглядом с Сабой, которая едва заметно улыбнулась, и улыбка музыковеда стала шире.
Русские сосредоточенно переговаривались между собой, полковник что-то им показывала. Гордон перегнулся через стол, чтобы поговорить с майором и Мердоком.
На фоне всех этих разговоров профессор Мариам тихо пробормотала:
— Ваш супруг очень похож на мою первую напарницу, Лизетту Аль-Асир.
Трудно было понять по выражению тёмных глаз Сабы, что она хотела этим сказать. Пошутила? Ей стало грустно? Эвелин показалось, что юмор смешался с печалью.
— Расскажите мне о ней, — шепнула в ответ Риордан.
Саба слегка пожала плечами.
— Она была такая же вспыльчивая: вечные трения с начальством и гениальные непредсказуемые решения. Я у неё многому научилась.
— А где она сейчас? — спросила Эвелин.
— Она стала одной из первых, отправившихся на другие планеты, — ответила Саба и погрустнела. — Уже больше двух лет от неё нет никаких известий. В базах данных значится «на задании», но что это за задание, я выяснить не могу.
Риордан кивнула. Если что и случилось с подругой Мариам, другие агенты могли этого никогда не узнать. Слишком высокой была необходимость секретности — несмотря на то что в мире было известно об исследовании космического пространства, правительства всех стран предпринимали совместные меры для того, чтобы даже намёки на существование путешествий во времени не попадали в средства массовой информации. Слишком велика была опасность того, что нечистые на руку типы завладеют перемещающей аппаратурой для своих целей.
Словом, Проект был окутан секретностью, а это означало строгое ограничение распространения информации даже между агентами. Каждый из них знал ровно столько, сколько ему полагалось знать.
Увы.
Когда майор прервал свою речь, чтобы ответить на вопрос кого-то из русских, Эвелин вспомнила предыдущий вечер. Росс смотрел фильм, а она в это время побывала в библиотеке и с помощью электронной почты списалась с тремя парами агентов-супругов, которых разыскала во время быстрого просмотра базы данных.
«Я так привыкла заботиться только о себе», — думала Эвелин.
Келгэрриз, Васильева и русская, задавшая вопрос, негромко говорили между собой.
Риордан немного печалилась из-за того, что они с Россом только поженились, а у неё уже появилась тайна от него, но она не решалась заговорить об этом с мужем — особенно после его реакции на глупое поведение Никулина.
Что толку говорить с ним? Он бы только разволновался. Мужчины отважно рисковали жизнью уже много тысячелетий. Женщины стали равными партнёрами мужчин сравнительно недавно — но прекрасными воительницами были испокон веков. Гораздо проще было спросить у напарников-супругов, имевших опыт сотрудничества в опасных ситуациях, о том, как они боролись со страхом потери любимого.
Эвелин посмотрела на Мердока. Он, слегка нахмурившись, делал какие-то заметки в своём ноутбуке.
«Я скорее погибну, чем потеряю его», — растерянно подумала Эвелин и сразу же мысленно выругала себя за дурацкие мысли. Надо было все сделать так, чтобы они оба уцелели.
Келгэрриз обратился ко всем агентам:
— Полковник предполагает, что мы могли бы значительно ускорить подготовку, если на данном этапе вы разделитесь и займётесь изучением местного языка. Мы снова соберёмся вместе, когда начнём отработку легенды каждого из вас на планете. Гордон? Желаете что-либо добавить?
Гордон Эш поднялся.
— Я хотел бы вкратце сказать о том, с цивилизацией какого типа мы имеем дело, дабы затем, при изучении её «по кусочкам», мы имели в голове целостную картину. — Он кашлянул. — Первое. Йилайлы являются доминантной, сложно организованной цивилизацией, владеющей техникой для межзвёздных перелётов и пытающейся сохранить расслоение в обществе. Однако по какой-то причине не отмечается никаких проникновений в эту культуру извне. Правда, процесс ассимиляции все же начался — через посредство комплекса поведенческих реакций, лежащих как в области культуры, так и в сфере ритуалов. Этот комплекс именуется «ти(фью) ки». — Эш не без усилий просвистел второй слог слова. — Судя по всему, это означает «изгнание», но тут кроется нечто большее: это образ жизни, принятый всеми, и никакие отклонения не допустимы, если только они не разрешаются йилайлами. Поскольку в отчёте не было обнаружено никаких упоминаний о крылатых людях, мы должны сделать предположение о том, что они прибыли на планету позже.