В вестибюле госпиталя, который имеет вид цокольной залы с балконом, опоясывающим ее на уровне второго этажа, было довольно много народу, в основном военных, журналистов, операторов телевидения. Агенты секретной службы с трудом расчищали путь Жаклин, на которую были устремлены взоры всех. С нескрываемым любопытством рассматривал ее и оказавшийся неподалеку невысокого роста молодой человек в белом больничном халате. Спустя много лет он описывал свои впечатления так: «Она вошла через центральную дверь, направляясь в башенную часть здания. Ее окружали репортеры. Агенты секретной службы распихивали журналистов, прокладывая ей дорогу. Когда они оттолкнули репортеров, я явственно увидел ее. Не помню, какого цвета была ее одежда, но я помню на ней пятна крови».
Прежде чем вернуться к воспоминаниям этого случайного свидетеля, посмотрим на «карету» скорой помощи, оставшуюся у входа. Она все еще стояла там, пробыв в общей сложности у центрального подъезда около четверти часа, и уехала лишь тогда, когда Жаклин уже поднялась наверх в президентские апартаменты госпиталя. У человека в белом больничном халате был, ну скажем, спутник. Здоровенный детина, который в тот момент, когда они почти столкнулись с «эскортом» Жаклин, тронул молодого человека за плечо и проговорил: «Ну, хватит глазеть, пошли…» Немногословным детиной был агент секретной службы, его подопечным — рентгенотехник госпиталя ВМС в Бетесде Джеррол Кастер. «По какой-то причине, — продолжает свои воспоминания о том вечере Кастер, — агент секретной службы не хотел, чтобы хоть кто-то узнал, чем мы с ним занимались».
Еще бы! В руках Кастера были непроявленные пленки рентгеновских снимков мертвого тела президента Кеннеди. Вот так Кастер, скажет читатель. Невидимкой проник в «карету» скорой помощи, пустил в ход новое гениальное изобретение центрального госпиталя ВМС и под носом ничего не подозревавших вдовы и брата президента сделал рентгенограмму!
Но агент секретной службы был приставлен охранять не новое гениальное изобретение американской науки и техники. Они с Кастером направлялись уже в третий (!) раз с непроявленной пленкой в верхнюю башенную часть госпиталя. В расположенной там лаборатории пленка проявлялась. Нетрудно догадаться, что первая и вторая рентгеновские съемки трупа и доставка снимков в лабораторию совершались еще до прибытия кортежа с телом президента к центральному подъезду госпиталя. Да, кто-то в Бетесде снимал мертвое тело Кеннеди уже в то время, когда, по всем данным, оно еще следовало с аэродрома к госпиталю.
Разумеется, неуместно звучат в этой ситуации слова «Фигаро — здесь, Фигаро — там», но они приходят на ум невольно и не оставляют вас до того, пока наконец не поймешь, что бронзовый далласский гроб, сопровождавшийся Жаклин и Робертом Кеннеди из Эндрюса в Бетесду, был… пуст. Пуст уже хотя бы потому, что пока двигался кортеж машин, рентгенотехник Кастер под неусыпным наблюдением секретной службы делал снимки трупа Кеннеди и таскал пленку для проявления в другую часть госпиталя.
Кастер и его напарник рентгенотехник Эдвард Рид, а также фотограф Джон Стрингер начали работать в морге примерно в 18 час. 35 мин. — 18 час. 40 мин. Буквально каждый их шаг, каждое движение регистрировалось агентами секретной службы. В отличие от рентгеновских, фотоснимки секретная служба проявляла сама. Иными словами, она отбирала у Стрингера цветные и черно-белые негативы. Стрингер был квалифицированным медицинским фотографом, специализировавшимся на съемках при вскрытиях. Он отметает как недостойные попытки специальной комиссии по расследованию убийств списать на его неопытность плохое качество фотоснимков. Ему не дали проявить свое умение и искусство. Ему приказывали фотографировать на таких расстояних и под таким углом, которые не позволяли создать необходимо четкие и объективные документальные свидетельства для будущих экспертиз. Стрингер ахнет, когда через несколько лет увидит качество отпечатанных снимков — бледные, трудно различимые, смазанные! Позднее он убедится, что некоторые из снимков вообще исчезли. «Пропали», в частности, снимки продольного разреза правого легкого, которое имело «кровоподтек» или «отек». В морге делался и кинофильм, но почему-то агенты секретной службы засветили его там же, на виду у присутствующих!
Рентгенотехники, фотограф и другие медицинские работники, допущенные в морг, занимаясь порученным им делом, оказались в уникальном положении. Они могли увидеть, в каком состоянии был доставлен убитый президент в Бетесду.
Один из них сказал, что его первым впечатлением было: Кеннеди привезли с поля боя. Кастер вспоминает: «Рана на голове была колоссальная. Я мог просунуть через нее обе мои руки сразу». Далее он выразил мнение, что выстрел в голову пришелся спереди. «Если вы когда-либо участвовали в охоте, вы, как и я, знаете, что, когда пуля проходит через тело, она проделывает маленькое входное и большое выходное отверстие. Вот точно так выглядела его голова».
Без подробностей, но такую же мысль высказали Рид и Стрингер: пуля вошла в голову спереди.
У рентгеновских снимков и фотографий, сделанных при таких необычных обстоятельствах, был и необычно тернистый путь, о котором мы еще расскажем. Здесь же хотелось бы отметить, что Кастер, Рид, Стрингер и все другие присутствовавшие на вскрытии дали подписку никогда и никому не разглашать то, что они видели и слышали 22 ноября 1963 года в госпитале Бетесды. Подписку с них по указанию секретной службы брало начальство госпиталя, в случае ее нарушения виновному грозил суд военного трибунала. И они молчали 15 лет, хотя то, что они узнали из доклада комиссии Уоррена, явно не вязалось с реальными событиями, очевидцами и участниками которых им пришлось стать.
Под нажимом специальной комиссии по расследованию убийств конгресса США, и в особенности ее председателя конгрессмена-негра Л. Стоукса, Гарольд Браун — министр обороны в администрации Дж. Картера — отменил в 1978 году запрет, содержавшийся в подписках. Это обстоятельство способствовало появлению на свет многих (но еще далеко не всех) данных, объясняющих возникновение ситуации «Фигаро — здесь, Фигаро — там».
Многие, дававшие подписку, верили, что эта ситуация возникла из-за необходимости обеспечить сохранность тела убитого. Они слышали о прибытии пустого гроба к центральному подъезду и воспринимали это как один из маневров с целью гарантировать сохранность трупа в «первозданном» виде. Они говорили между собой 6 каком-то ложном санитарном автомобиле-«каретё», идентичном тому, который прибыл из Эндрюса, о маскировочном гробе, об использовании разных ворот для въезда на территорию госпиталя, о каких-то трех (!) вертолетах, участвовавших в операции по доставке ложного гроба, и т. д. и т. п.
В случаях насильственной смерти сохранение мертвого тела в «первозданном» виде, пока оно не попадет к экспертам судебной медицины, — азбучное правило. Но от кого было охранять тело президента в Бетесде? Кто мог посягнуть на него?
Были поэтому среди свидетелей скептики. Они не могли принять на веру слухи о том, что использование ложного маскировочного гроба было продиктовано какой-то особой, в том числе судебно-медицинской, необходимостью. Этот гроб был внесен в морг госпиталя на глазах у врачей, прозекторов и других. Гроб имел очень простой вид. «Мы их называем «жестянками», так как ими пользуются самые бедные люди для перевозки трупов», — сказал один из медицинских работников, вынимавший труп президента из «жестянки». Скептики уже тогда заподозрили что-то неладное в «маскировке». Они сомневались, что она была вызвана соображениями безопасности, хотя это слово и было на устах у многих находившихся в Бетесде сотрудников секретной службы.
КРАТКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕВ функции секретной службы входит охрана президента, членов его семьи, вице-президента, основных кандидатов в президенты и вице-президенты, бывших президентов и их жен на протяжении всей их жизни, несовершеннолетних детей бывшего президента, а также приезжающих с визитом глав государств и правительств других стран. К моменту покушения в Далласе число агентов секретной службы составляло 389 человек, в 1981 году их насчитывалось около 1.500.
К скептикам в известной степени можно отнести двух агентов Федерального бюро расследований Джеймса Сайберта и Фрэнсиса О'Нейла. В отличие, однако, от Кастера, Рида, Стрингера и других они не видели прибытия «жестянки». Не видели по той простой причине, что в момент внесения «жестянки» в морг они ехали в кортеже, сопровождавшем бронзовый далласский гроб из Эндрюса в Бетесду.