– А со мной поделилась бы?
– Вряд ли, – честно ответила Алиса, и эта честность, казалось, устроила его куда больше клятвенных заверений.
– Тогда кто?
– Мы здесь не одни, – немного посомневавшись, просветила девушка. – И не надо испепелять меня этим жутким взглядом, я даже в темноте его отлично вижу.
– Что не одни, я догадался, – чересчур ласково улыбнулся Герман. – Хотелось бы знать примерное количество.
– Мне тоже, – безрадостно буркнула она. – Нас с Нинкой кто-то сфотографировал.
– Такие фотогеничные?
– Ночью! – рявкнула она. – Пока мы спали!
– Хотел бы я посмотреть…
– У тебя была возможность, – угрюмо напомнила Алиса и застыла столбом, ненароком спровоцировав столкновение.
– Вот уж не думал, что в этих лесах такой аншлаг, что люди уже друг на друга натыкаются…
– Фотоаппарат, – обморочным голосом пробормотала девушка. – Ты видел в нашем лагере фотоаппарат?
– Извини, в вещах не рылся.
– Врёшь? – без труда догадалась она.
– Не вру, а соблюдаю приличия. Рылся, конечно, но только чтобы узнать, сколько вас и есть ли при вас оружие.
– На кой чёрт нам оружие? – Алиса так изумилась, что даже перестала мучиться мыслями о скорбной участи подруги.
– А маскарад на кой?
– Творческая самодеятельность, – скривилась девушка. – Ну неужели не видел камеру? Она большая такая, профессиональная.
– Переживаешь за сохранность интимных фото?
– Кретин! Да чтоб тебя привидения сожрали!
– Переварить не смогут, у них внутренних органов нет.
– У тебя тоже! Сердца – уж точно!
– Знаешь что, – он резко вдавил её в ствол сосны и, придерживая руками за плечи, нагнулся к самому лицу, – мы приехали сюда отдохнуть, просто отдохнуть! Но ты и твои дружки устроили непонятно что, и теперь мои дети и жена напуганы до икоты, все наши планы полетели к чертям, а я рискую сгинуть в каком-нибудь болоте! С этого момента ты обращаешься ко мне по имени-отчеству, всячески восхваляешь и благодаришь, и я ещё подумаю, выводить ли тебя к реке. Усекла?
Голос он не повышал, говорил почти спокойно, но чувствовалось, что по-настоящему взбешён. Алиса дрожала всем телом, сознавая, что перед ней не тот человек, с которым стоит шутить, однако поделать с собой ничего не могла – в самые отчаянные времена в ней просыпалась дурацкая привычка портить жизнь себе и остальным, а поскольку выбор был ограничен, пришлось отыгрываться на Германе.
– Либо имя, либо отчество.
– Что?
– И то, и то не получится, я просто не выговорю. Воль… Вол… Вольдемарович. Господи, кто ж были твои предки… Небось после войны у нас остались, города сожжённые отстраивали…
На полминуты Герман замолчал, очевидно лишившись дара речи, и девушка вдруг подумала, что потрясло его не хамство, а банальное неподчинение. Мужчина явно не привык слышать возражения и вообще всё то, что ему не нравится.
– Ладно, насчёт городов я погорячилась, – покаянно протянула она. – Может, деревня-другая…
– Кто ты, поразительное явление природы? – Округлив глаза, он недоверчиво уставился на её лицо, словно надеясь отыскать в нём подсказку.
– Н-не поняла, – по-настоящему напряглась Алиса. – А где эти… Угрозы, претензии, насилие…
– А что толку? – философски вздохнул мужчина. От дерева он её отлепил и даже слегка отряхнул, хотя смысла в этом не было. – Они на тебя не действуют почему-то.
– Иммунитет.
– Нет, думаю, дело в другом. Наверное, мозг ещё не до конца сформировался. Вот подрастёшь…
– Тебе-то сколько лет, Герман Вольдемарович? – с ненавистью прошипела она, отчего-то сильно переживая из-за того, что её не воспринимают всерьёз.
– Смотри-ка, получилось. Ещё немного потренируешься, и от зубов будет отскакивать. И нет, Великую Отечественную не застал.
– А какую застал? Анголу, Корею?
– Что за странные предположения?
– А что за странная привычка командовать? Прям представляю, как ты над новобранцами издеваешься. И почему тебя не удивляет, что я знаю твоё отчество, если это, конечно, отчество, а не позывной?
– Посмотрел бы я на человека с таким позывным, – усмехнулся мужчина. – А с отчеством ясно – я указывал его в заявке, когда твоего любезного приятеля нанимал. Год рождения там, кстати, тоже был.
– Точно, был, – просияла Алиса. – Тебе всего сорок два, значит.
– А тебе пятнадцать? Потому что я не совсем понимаю, от чего отталкиваться – от уровня развития, о котором столь явственно свидетельствуют твои развлечения, или от количества морщин…
– Нет у меня никаких морщин, – возмутилась девушка. – Это паутина на лицо налипла.