— Спасибо тебе, — повтравиваюсь к Настасье.
— Да не за что, мы же теперь подруги, — тихонько ударяет по спине.
— Ты права. Но зачем вот так резко? Тебе же теперь точно попадёт!
— Ну и что? Зато тебе помогла. Какая-то она слабая для командира.
— Конечно, ты её врасплох застала. Эльза никак не ожидала такого действия со стороны ученика. Я уверен, что даже самый сильный и крутой человек будет в замешательстве в такой ситуации.
Обнявшись мы пошли в комнату, а там отдыхали, иногда боролись. Несколько раз Галицкая звала Василиса к нам, но та отказывалась и продолжала наблюдать с улыбкой.
========== Часть 13 ==========
POV Эльза
— И что же тебя тревожит? — садясь на диван, спросил Дон.
— Откуда такие выводы?
— Я знаю Вас, миледи, с пелёнок! Рассказывай, родная.
Сажусь рядом и, тяжело вздохнув, начинаю:
— Понимаешь, во время похода… Нет, с начала прошлого года, когда пришёл новый отряд на обучение, Анна мне показалось необычной девушкой. Меня к ней влекло, хотелось узнать эту особу поближе. Я чувствовала что-то похожее только в случае своей первой любви.
— Ты про Ноя? — прервал мой рассказ друг.
— Да. В общем, потом она стала иногда ночевать со мной, а я не могла ей отказать. Наоборот, я была только “за”. С момента дискотеки я начала подозревать, что Робинсон в меня влюблена, потом, несколько дней назад, Галицкая об этом сказала, а после и сама Анна в этом призналась.
— Так в чём дело?
— Я не знаю, что ей ответить. Вроде как чувствую что-то тёплое, но есть сомнения. Вдруг это привязанность? Вдруг у нас что-то пойдёт не так? Вдруг мы не будем счастливы? Что делать?
— Эльза, — Дон положил свою тяжёлую руку на моё плечо, — как истинный советник, скажу тебе вот что: слушай своё сердце. Оно тебе подскажет истину. Какая пара не проходила через ссоры, обиды, м? Таких нет, а если есть, то очень мало. Просто иди и скажи ей, что чувствуешь.
— Правда?
— Ну конечно!
— Спасибо тебе! — набрасиваюсь на его массивную шею и сжимаю, крепко обнимая.
Отстранившись, он вышел из комнаты, так как должен был разобрать письма. Мой взор тут же упал на фотографию отца. Беру её в руки и немного поглаживаю.
— Как-же ты мне нужен.
С момента его смерти прошло уже шесть лет, а я до сих пор скорблю и жалею, что не была рядом. Смерть от яда… Это ужасно. Он умирал на моих глазах, я всё это видела и никогда не забуду. Это сложно забыть. Ладно, сейчас нельзя грустить и печалиться. Что было, то было. Смотрю на список бойцов. Пробежавшись по нему, кладу палец на Галицкую.
— Ну ты у меня получишь за свою выходку!
Позвав к себе, я села на стул и стала ждать.
— Вы хотели меня видеть? — дверь открывается и появляется макушка моей подопечной.
— Да, проходи, пожалуйста. — После того, как она села, начинаю: — Ты, смотрю, храбрая. Знаешь, я встречала уже таких наглых бойцов, как ты. Я прекрасно понимаю, дружба и всё такое, но ты не должна забывать про правила и дисциплину. Ты получишь наказание. Для тебя, возможно, это будет легко. В общем, трудовые работы на неделю. В день ты будешь убираться во всех корпусах утром и вечером, только потом идти спать. А так-же… — поворачиваюсь к опущеной физиономии и с нахмуриными бровями заканчиваю: — Спать ты будешь в специальной комнате для провинившихся. Можешь идти.
— Командир, — вставая с дивана, зовёт Настасья, — подумайте об Анне.
Выходит и захлопывает дверь. Вспоминаю о Робинсон и сердце начинает биться быстрее, а в животе заводиться странное чувство. Сажусь на край кровати, приложив ко лбу руку. Чёрт, как так? Вот она гадина, влюбила в себя, а я купилась. Надо держать себя в руках. Может и правда это любовь, не привязанность? В таком случае об этом никто не должен узнать, помимо Дона. Встаю с постели и, закрыв на замок дверь, быстрыми шагами направляюсь в сторону корпуса “Любителей”.
— Анна, — открываю дверь и застаю Робинсон в нижнем белье. Благо соседок нет. — Ой, прости, я…
— Стой! — хватает за руку и притягивает к себе. — Ты так и не ответила.
Положив руку на талию бойца, я улыбнулась и сказала:
— А это имеет смысл?
Получаю шлепок по плечу, после чего начинаю смеяться.
— Я тебя когда-нибудь точно убью!
— Да? — выгибаю бровь. — Не сможешь, потому что любишь. — Дождавшись конца ругани Анны и попыток доказать, что я не права, наклоняюсь, так как выше её на голову, и шепчу: — Я тоже тебя люблю, — после чего нежно целую мочку уха.
Заглядываю в бирюзовые глаза Анны. Медленно прикрыв их, она стала ждать от меня действий, а я решила пожалеть любимую, потому и касаюсь медленно и нежно её губ. Тёплое чувство разливалось внутри, сердце пело от счастья, а голова была одурманена поцелуем. Вроде мелочь, а вроде и нет. Руки Робинсон смело охватывают мою шею, а тело словно просит о большем, но нельзя, по крайней мере пока что. Прижав ближе к себе, отстраняюсь.
— Будешь моей девушкой? — вдруг вырвалось.
Недолго думая, даёт ответ:
— Да.
После чего наши губы вновь встречаются и сливаются в нежном поцелуе. Это могло длиться вечно, но всему хорошему надо кончатся. Этот случай не исключение. За дверью послышались шаги, а потому мы быстро отскочили от друг дружки.
— О, здравствуйте, — держа в руках ведро с конфетами, сказала Василиса.
— Значит вот кто у нас тоскает с буфета остатки? — поставив на бёдра руки, улыбаюсь.
— А? Нет! Вы что?! Конечно нет! Это Анна попросила!
Поворачиваю голову к Анне, которая быстро натянула на себя брюки и майку.
— Что?! Василиса, зачем врёшь?
Опустив глаза, Черниговская протянула мне ведро. Я взяла его и вышла из комнаты. Прикрываю дверь и, подкрасив губы, направляюсь в столовую.
— Роза, привет, — немного стучу по прилавку, чтобы привлечь внимание работницы.
— Опять спёрли? — забирая ведро, пробубнила старушка.
— Ага, у корпуса нашла.
— Спасибо Вам. Ладно, пойду я обед готовить дальше.
Беру небольшую булочку с малиной, откусываю кусочек и иду к себе в комнату. Пришло время позвонить самому близкому и любимому человеку.
— Да? — до боли родной голос раздался по ту сторону трубки.
— Это я, Эльза.
— Эльза? Милая моя, снежиночка любимая! Как там дела у тебя, рассказывай?
— Всё хорошо. Ты как?
— По-тихоньку, милая, по-тихоньку. Приезжай ко мне, а то жду тебя, да вот не дождаться.
— Ты же знаешь, что я не могу приехать.
— Знаю, родная, я бы приехала, но не получится.
— Что врачи говорят?
— Ничего нового.
—Ясно, — вытираю выступающую слезу.
— Люблю я тебя, скучаю.
Дверь открылась:
— Эльза, можно тебя? — это был Дон.
— Мама, у меня тут проблема какая-то, вечерком может позвоню, пока.