- Это все ничего, - сказала мама. - Дом у нас будет новый, мы с Расяле новые цветы посадим - только бы Гедрюс не ослеп. Только бы глазоньки уцелели!
- Поправится, будет видеть, - успокаивал доктор. - А если останется шрам, такой шрам - как медаль. Человека спас, а не дрался!
В палате еще лежал Витукас - ровесник Гедрюса, со сломанной ногой. Поначалу он стеснялся рассказывать о том, что с ним приключилось, но потом признался: они с ребятами соревновались, кто из них смелее, кто перебежит улицу перед самой машиной. Моросил дождик, делать было нечего, вот и придумал со скуки...
Его нога была закутана и поднята на странных приспособлениях выше изножья кровати. А для того чтобы она не стала короче, к пятке привязали гирю. Витукас не мог ни сесть, не перевернуться на бок. Но Расяле сказала, что Гедрюсу еще хуже: ворочаться-то он может, зато ничего не видит сквозь свои бинты.
Она сама на третий день уже бегала по палате и могла ехать домой, но Гедрюс очень просил, чтобы она побыла с ним еще хоть денька два. Расяле, конечно, согласилась, и доктор разрешил.
Расяле знала один секрет доктора - он просил никому его не выдавать. Из кармашка его халата торчал волшебный цветок, все больные спрашивали, почему он все не вянет. А Расяле видела, как доктор взял крохотную ампулу, пустил туда шприцем воды и вставил стебелек. Анютины глазки стояли в воде, а доктор улыбался и никому ничего не говорил. Вообще-то он любил поговорить, знал множество разных историй, и Расяле умела его упросить, чтобы он подольше посидел у них в палате и еще о чем-нибудь рассказал.
- Дядя доктор, - спросила она однажды, - а как вас зовут?
- Я - дядя доктор Напалис Альсейка, - ответил он. - Если не веришь, можешь за бороду подергать...
Расяле осторожно потрогала его бороду и опять спросила:
- Дядя доктор, а вы кто - больше дядя или больше доктор?
- А как бы ты хотела?
- Я бы хотела... Я бы хотела, чтобы ты нам сказку рассказал. И поправилась: - Чтобы вы рассказали.
Доктор Напалис Альсейка вздохнул:
- Что поделаешь! Только вы внимательно слушайте. Я девять раз выдумаю, один - правду скажу. А вы сами угадайте, где и что я выдумал.
- Ты тоже слушай! - прошептала Расяле. Она была уверена, что ее крохотный дружок прячется неподалеку. Сама она, закутавшись в халатик, села поближе к доктору.
- Однажды человек сеял на холме гречиху, ячмень и коноплю, - начал доктор. - Сеял и думал: "Уродится гречиха - каши поем, уродится ячмень - похлебки вдоволь. А вырастет одна конопля - совью плеть и пойду побираться, будет чем собак по хвостам стегать..."
Сеет-сеет и видит - его посевы вороны клюют. Схватил с дороги камешек - кыш! - запустил в них, вороны улетели. А камешек упал на мягкую теплую пашню и стал расти. Рос, рос и вырос в большой, голубоватый камень в белых крапинках.
- Камни не растут! Выдумка! - не вытерпел Витукас.
- Сам ты не растешь! - воскликнула Расяле. - Под машину полез, и тут лезешь... Молчи и слушай.
- Год был засушливый, - рассказывал доктор, - и не уродились у человека ни гречиха, ни ячмень. А конопли даже на плеть не хватило. Приуныл бедняга, глядит - а в поле камень с хорошую копну. Осень была, иней - камень дрожит, зуб на зуб не попадает... Видит камень, что человек идет в тулупе нараспашку, и говорит ему: "Накинь-ка на меня, человече, тулуп, я тебе сторицей отплачу!"
"Как же ты отплатишь, коли сам гол, что камень, да еще на моей земле разлегся?"
"Укрой меня тулупом, чтобы я зимой не замерз, а весной, как снега сойдут, поднимешь меня и найдешь подо мной червя. На этого червя поймаешь в озере рыбу, а в брюхе у рыбы найдешь брильянт - с горошину величиной. Продашь его и купишь все, что твоей душе угодно. Пироги есть будешь, пиво пить, мед с бороды слизывать".
Поверил человек, накинул на камень тулуп, а сам пришел домой, лег на печь и заснул. Спал, спал, пока поля не побелели от снега. Открыл один глаз, посмотрел, перевернулся и опять храпит, аж стекла дрожат. Так и проспал человек всю зиму, словно медведь. А как снег сошел - проснулся, пошел камень поднимать. Камень-то теплый, вспотел под тулупом и еще больше вырос. Толкает человек камень, толкает никак не сдвинет.
"Давай, давай! - кричит ему камень. - А ну навались!"
Поднатужился человек, ногами уперся, чуть приподнял камень, но тот - бац, - и еще ногу ему придавил. "Тут нужен лом, - подумал человек, - иначе не поднимешь".
Пока домой за ломом сходил, пока свою ногу вызволил, червяк взял да и ушел глубоко в землю.
"Эй! Теперь что делать? - спрашивает человек и тормошит камень. - Червяк-то в землю зарылся!"
"Копай, - говорит камень, - копай, пока не докопаешься".
Человек копал-копал, рыл-рыл и выкопал колодец. В колодец вода набежала, а червяка нет как нет. Рассердился человек, давай пинать камень ногами:
"Где червяк? Где рыба? Где драгоценный камень? Где мои пироги с медом?"
Пинал камень, пока башмаки свои деревянные не разбил. Сел на камень и заплакал.
"Вычерпай колодец, и будет так, как я сказал", - сжалился камень. Ему хорошо было в тулупе, он и ударов не почувствовал.
Человек опять послушался. Поставил журавль, начал воду черпать. Черпает - выливает, черпает - выливает, и все на поле. Вытер пот, огляделся - а все поле зеленое! И прошлогодняя гречиха поднялась, и ячмень. А конопля - словно елки в лесу.
"Что ж, это хорошо", - подумал человек, поплевал на ладони и снова скрипит журавлем. Черпает и не видит, что уже зацвела гречиха, пахнет. Цветы на ней - что твой кочан, пчелы мед ведрами таскают... Натаскали один улей, второй, третьего не нашли, лепят соты в амбаре, а мед и оттуда через порог течет.
Ячмень - куда там косой! - топором рубить пришлось. А когда стала конопля осыпаться, страшно было и подойти - еще семя голову проломит. А человек прибежит домой, второпях меду поест, ячменного пива напьется и давай снова воду черпать. Воды за день вроде убавится, а за ночь опять насочится. В конце концов потерял он терпение, отшвырнул бадью, навалился на камень и прямо с тулупом шмякнул его в колодец. А камень до того накалился за лето, что даже вода загорелась.