– А нас не пригласили? Это оскорбительно!
– У меня ощущение, что приглашение могло бы включать редкую возможность увидеть Дикхеда голым.
Ева открыла дверь магнитным полицейским ключом-вездеходом.
– Идет запись, – проговорила она в диктофон. – Лейтенант Ева Даллас входит в квартиру Саймона двадцать четвертого декабря в шестнадцать часов тридцать минут. Следователя полиции сопровождает в качестве временного помощника Рорк, гражданское лицо.
Они вошли в квартиру и зажгли свет. Теперь здесь было не так прибрано, как раньше: эксперты сделали свою работу, оставив грязные следы графитового порошка на поверхности всех предметов, – искали отпечатки пальцев. Вся мебель была сдвинута со своих мест, все ящики открыты, все, что можно, отодвинуто от стен. Компьютер отсоединили от сети и унесли.
– Осмотрись внимательно вокруг. Обо всем, что тебя заинтересует, говори мне. Я пошла в спальню.
Ева только начала изучать платяной шкаф, как вошел Рорк, двумя пальцами держа кассету с видеопленкой.
– Это меня заинтересовало, лейтенант.
– Где, черт побери, ты нашел это?
– Она была приклеена сзади к фотографии на стене. Мне показалось, что изображенная на ней женщина – его мать. Сентиментальные люди часто выбирают подобные места для тайников.
– Черт возьми, неужели они ее не нашли? У них же было современное электронное оборудование! Ну, я им…
Она замолчала, когда Рорк достал из кармана небольшую черную коробочку величиной с книгу и раскрыл ее – на крышке располагался микромонитор.
– Новая игрушка. Мы не успели выбросить на рождественский рынок все свои новинки. Она будет готова к продаже через пару месяцев. Я лично дорабатывал этот прибор. Это маленькое сокровище.
– Пленка цела? Я не смогу ее включить в список вещественных доказательств, если она повреждена.
Рорк вставил пленку в коробочку.
– Сейчас посмотрим. Включать?
– Давай.
ГЛАВА 20
Это был беспорядочный и весьма жалостливый дневник. Год жизни мужчины после того, как его жизнь разлетелась на куски.
Ева подумала, что Мира назвала бы это «криком о помощи».
Десяток раз или больше Саймон обращался к своей матери – его единственной любви, которую он боготворил в одних случаях и проклинал в других.
Она была святой. Она была проституткой.
В одном Ева теперь была окончательно уверена: она была его тяжким крестом, который он нес безропотно. Но сам Саймон этого так и не понял.
Каждое Рождество эта женщина клала в коробочку и заворачивала в праздничную обертку браслет, который купила для своего мужа. На нем были выгравированы слова «Моя единственная любовь». Она каждый год укладывала эту коробочку под елку в качестве рождественского подарка мужчине, который ее бросил с маленьким сыном. И каждое Рождество она говорила сыну, что отец утром вернется домой.
Долгие годы он верил ей. Еще более долгие годы он позволял ей верить в это.
Наконец в прошлом году накануне Рождества она устала. Толчком послужило то, что ее в очередной раз бросил мужчина. Уходя, он разбил коробочку – и ее иллюзии вместе с ней.
И она повесилась на веселенькой гирлянде, которой ее сын украсил елку.
– Не слишком веселая рождественская сказка, – пробормотал Рорк. – Бедный бастард…
– Несчастное детство не оправдывает изнасилование и убийство.
– Нет, конечно, нет. Каждый из нас растет по-своему, каждый выбирает себе путь сам.
– И мы ответственны за тот выбор, который делаем.
Ева убрала кассету в мешок для вещественных доказательств и, достав мобильный телефон, позвонила Макнабу.
– Как у тебя дела?
– Относительно его убежища пока сообщить ничего не могу. Но я нашел следы его отца. Он переехал в Нексус около тридцати лет назад. Женился второй раз, двое детей, внуки… У меня есть адрес и телефон, если ты хочешь с ним связаться.
– Зачем? У меня теперь есть видеодневник из квартиры Саймона. Представляешь, эксперты прошляпили кассету! Я перешлю ее тебе по компьютерной сети. Посмотри и проанализируй, хорошо? После этого ты свободен. То же самое скажи и Пибоди. Но оба оставайтесь на связи, пока его не обнаружат.
– Принято. Рано или поздно он вынырнет, Даллас. Тогда мы его и возьмем.
– Надеюсь. Иди принимай свои подарки, Макнаб. Будем надеяться, что мы все получим на Рождество то, что хотим. Отключаюсь.
– Ты слишком себя нагружаешь, Ева, – заметил Рорк.
– Он наверняка снова начнет действовать сегодня ночью. Ему это будет необходимо. И только он знает, где. И кто станет его очередной жертвой. – Она повернулась к шкафу. – Все его костюмы четко продуманы: цвет, материал… В отношении одежды он даже более внимателен, чем ты.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы иметь хорошо продуманный гардероб.
– Да, особенно если у тебя двести рубашек из черного шелка. Никогда не ошибешься в выборе модного цвета.
– Я так понял, что ты не купила мне в качестве рождественского подарка черную шелковую рубашку.
Ева скорчила гримасу, посмотрев на него через плечо.
– Жуткое дело – покупка подарков на Рождество! Я не понимала этого, пока Фини не просветил меня, что мужу полагается покупать целую кучу подарков. А я купила только один.
– Можешь хотя бы намекнуть?
– Нет, ты и так слишком хорошо разгадываешь загадки. – Она вновь уставилась на одежду Саймона. – Ну-ка, разгадай вот эту. Здесь все рубашки и брюки подобраны по цветам. Сначала идут белые и кремовые, затем – голубые и зеленые. Все они висят в порядке. Потом есть свободное пространство, а дальше коричневые, серые, черные. Какого цвета, по-твоему, не хватает?
– Я думаю, красного.
– Верно. Здесь нет красного. А ведь к костюму Санта-Клауса больше всего подходит красный. Я полагаю, эту рубашку и брюки он унес с собой. Еще одна вещь, которую эксперты не заметили: нигде нет украшения с символическим знаком, обозначающим цифру «пять». Он забрал его тоже. Он готов к новому шоу, Рорк! Но где он все это хранит? Где он сам скрывается?..
Ева обошла комнату, но больше ничего примечательного не обнаружила.
– Он знал, что сюда ему возвращаться нельзя. Он рискнул вернуться только потому, что ему надо завершить свой план, а он не может сделать этого без своих инструментов, приспособлений и костюма. Но он слишком хитер, чтобы не придумать заранее, где спрячется.
– Вся его жизнь прошла здесь: сначала – с матерью, потом – с воспоминаниями о ней, – рассуждал Рорк. – Остается только его работа.
Ева закрыла глаза, пораженная догадкой.
– Боже, он вернулся в помещение фирмы! Он в здании!
– Что ж, давай искать его.
Движение на дорогах стало почти невозможным, они все были испещрены узкими ледяными следами шин. А по тротуарам текла тоненькая струйка пешеходов. Люди почти бежали, спеша домой, к родным и друзьям. Некоторые еще не успели купить подарки и в последнюю минуту пытались наверстать упущенное, бросаясь в немногие еще открытые магазины.
Мерцающие уличные огни сливались в холодные моря света. Ева смотрела на эту живую дорогу саней Санта-Клауса и желала счастливого Рождества всем людям.
Начался ледяной дождь со снегом. Что ж, тем уютнее сейчас в теплых домах.
Когда Рорк остановил машину у обочины, Ева вынула из кармана свой универсальный магнитный ключ. Затем, после минутных колебаний, достала оружие из наплечной кобуры и протянула ему.
– Возьми эту штуку. Так, на всякий случай.
Из холода они сразу попали в тепло и покой.
– В салоне целый день снуют люди, а ему нужно скрыться. Возможно, здесь есть пустующие комнаты, и мы сможем проверить их, но, мне кажется, он понимает, что возвращаться в салон слишком рискованно. Я бы на его месте использовала квартиру Пайпер. Он знает, что она в больнице, а Руди не оставит ее одну. Значит, и не вернется сюда. Их квартира – отличное, спокойное убежище. Для полицейских нет никакого смысла возвращаться сюда после тщательного осмотра.
Когда лифт бесшумно поднялся на нужный этаж, прежде чем открылись двери, Ева инстинктивно загородила собой Рорка. Она не видела, как мрачно он прищурился у нее за спиной, как потемнели его глаза. Когда двери открылись, Рорк резким движением оттолкнул ее и выскочил в холл, держа оружие наготове.