- Я люблю тебя, - прошептала она, попытавшись проглотить этот соленый комок. - Извини, что я так редко говорю тебе это...
Рорк услышал слезы в голосе любимой. Его руки скользнули вверх по ее спине и стали ласково массировать шею и плечи, чтобы хоть немного снять скопившееся там напряжение.
- Что случилось, Ева? - участливо спросил он.
- Не сейчас. - Она выпрямилась и приложила ладони к щекам. - Я так рада, что ты здесь! Я так рада, что ты дома!
Ее губы кривились, и, чтобы не расплакаться, Ева прижалась ими к его губам. И сразу же все изменилось. Ее охватило чувство тепла, уюта, а под кожей пробежала дрожь возбуждения, которое она никогда не могла удовлетворить до конца, сколь бы долго ни находилась рядом с Рорком. И только теперь, почувствовав себя защищенной, словно в надежном убежище, Ева сумела оттолкнуть от себя все, что не давало ей покоя.
- Ты что, переодевался? - спросила она, слегка отстранившись.
- Ага, - поддакнул он. - М-м-м, как вкусно! Не убегай, я хочу добавки. - И Рорк вновь прижался губами к ее рту.
- А по-моему, это пустая трата времени, - решительно заявила Ева и, просунув руки между их телами, принялась расстегивать его брюки.
- Ты совершенно права. - Рорк расстегнул застежку ее наплечной кобуры, стащил ее и отбросил в сторону. - Как мне нравится обезоруживать вас, лейтенант!
- А мне для того, чтобы тебя обезвредить, и оружие не нужно.
- Докажи!
Одним неуловимым и ловким движением Ева развернула мужа, и в следующее мгновение он оказался прижат спиной к дверце стенного шкафа. От удивления у него даже брови на лоб полезли.
- А вот твой ствол уже наготове, - произнесла она, запустив руку ему в брюки.
В синих глазах Рорка засветились какие-то новые огоньки - угрожающие и многообещающие одновременно.
- Опять ходишь зимой без перчаток? - пробормотал он.
- Это что, жалоба? - улыбнувшись, спросила Ева, чувствуя, как согревается ее рука от соприкосновения с мужниным "стволом", который находился во вполне боеспособном состоянии.
- Да, в общем-то, нет...
У Рорка уже перехватывало дыхание. Из всех женщин, которых он знал в своей жизни, только Ева умела довести его до подобного состояния, приложив при этом минимум усилий. Он положил ладони на ее груди, легонько помассировал кончиками пальцев соски, а затем принялся расстегивать пуговицы на блузке. Ему не терпелось, чтобы это желанное тело поскорее оказалось под ним.
- Идем в постель!
- А здесь чем плохо? - Ева наклонила голову и легонько укусила его за плечо. - Что тебя тут не устраивает?
- Все устраивает.
На сей раз Рорк оказался быстрее. Он качнул Еву назад, отчего она потеряла равновесие, и, крепко обняв, уложил на ковер. Прижавшись ртом к ее груди, он стал нежно покусывать сосок, и перед глазами Евы тут же закружились какие-то яркие цветные пятна, а спина инстинктивно выгнулась дугой.
Рорк часто думал о том, что знает ее лучше, чем она сама. Чтобы избавиться от терзающих ее тревог, ей нужен мощный поток жара, который мог подарить только Рорк, и этот жар сейчас накатывался на них все новыми и новыми волнами.
Ева и так была худенькой и хрупкой, а после ранения еще больше похудела. Однако Рорк знал, что бережное обращение - не то, чего ей сейчас хочется, поэтому он действовал резко, сильно, временами даже грубовато так, что скоро она задышала часто и прерывисто, а его руки ощутили бешеное биение ее сердца.
Ева стонала от наслаждения, крепко вцепившись в его плечи, ее обнаженные груди как бы тянулись к нему, а в ложбинке между ними дрожал и подпрыгивал длинный бриллиант в форме слезы, который однажды он подарил ей.
Сначала Рорк покрывал поцелуями ее грудь, потом - упругий плоский живот и наконец добрался до острой косточки, откуда начиналось бедро. Тогда он стянул брюки Евы пониже, и на свет появился треугольник мягких курчавых волос. Когда его язык оказался внутри ее, тело Евы стали сотрясать судороги наслаждения. Ее оргазм был сродни взрыву шаровой молнии - сердце загнанным насосом толкало кровь, а кожу усыпали бисеринки жаркого пота. Она снова купалась в запахе Рорка, находилась в его плену и, торжествуя, наслаждалась этой сладкой западней.
Наконец Ева почувствовала, как его пальцы ласкают внутреннюю часть ее бедер, раздвигают ноги, и, когда он вошел в нее, она вновь словно куда-то улетела, огласив комнату беспомощным стоном блаженства. Обвив ногами талию мужа, Ева гладила его обнаженные плечи и спину, шептала его имя, а он входил в нее, выходил и снова входил, как в свой теплый, уютный и любимый дом.
Теперь они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, вдыхали дыхание друг друга. Его бедра двигались все быстрее, и она яростно отвечала движением своих бедер. Он снова прижался ртом к ее губам, и Ева почувствовала, как внутри ее словно распускается огромный огненный цветок. В ту же секунду Рорк зарычал, как огромное, красивое и хищное животное, и вонзился в нее в последний раз. А потом уронил голову, прижавшись губами к горлу Евы.
- Как хорошо дома! - пробормотал он.
* * *
Ева наконец приняла долгожданный душ, выпила бокал вина и даже опустилась до такой пошлой роскоши, как обед в постели на двоих с мужем.
Рорк терпеливо дождался, когда она закончит с едой и немного расслабится. Тогда он налил ей еще один бокал вина, с тревогой заметив, что темные круги вокруг глаз опять возвращаются.
- А теперь рассказывай, что у тебя приключилось, - сказал он.
- Не хочу тащить свою работу домой, - ответила Ева.
- А почему бы и нет? - улыбнулся Рорк. - Я же тащу.
- Это разные вещи.
- Ева, - Рорк прижал кончик указательного пальца к маленькой ямочке на ее подбородке, - мы оба - и ты, и я - всецело зависим от нашей работы, от того, чем мы зарабатываем на жизнь. Ты не можешь прийти домой и оставить свою работу за дверью - точно так же, как и я. Это сидит внутри нас.
Ева откинулась на подушки и некоторое время молча смотрела на темное зимнее небо. Потом она тяжело вздохнула и рассказала ему все, что случилось с ней за день.