- Это очень жестоко, - проговорила она напоследок. - И не только в обычном смысле слова. За годы работы в полиции я видела гораздо более жуткие, просто кошмарные вещи, но тут дело в другом. Она была такой... невинной. И в ее доме, и в ее лице, и в ее походке было что-то такое... Даже не знаю, как лучше сказать. Во всем этом была именно невинность, а ее часто пытаются уничтожить, Я не помню невинной саму себя, но я прекрасно знаю, что чувствует человек, когда его уничтожают.
Ева негромко выругалась и отставила бокал с вином.
Рорк взял жену за руку и подождал, пока она посмотрит ему в глаза.
- Ева, мне кажется, расследование убийства с изнасилованием - не лучший способ возвращаться к активному выполнению своих обязанностей после тяжелого ранения.
- Я могла бы не принимать этот вызов. Знай я заранее, как все обернется, наверное, так бы и сделала. - Это признание далось Еве нелегко, и поэтому она снова отвела взгляд.
- Ты и сейчас еще можешь спихнуть это дело на кого-нибудь другого из вашего отдела. Тебя за это никто не осудит.
- Я сама себе этого не прощу! Понимаешь, я ее уже видела, уже знаю. Ева на несколько мгновений закрыла глаза. - Теперь она моя. Я уже не могу повернуться ко всему этому спиной. - Ева убрала с лица волосы, которые мешали ей смотреть. - У нее был такой удивленный, такой счастливый вид, когда она открыла дверь! Прямо как маленькая девочка, которой неожиданно принесли подарок.
- Я понимаю.
- Господи, видел бы ты, как этот ублюдок смотрел в камеру, прежде чем войти в квартиру! Он широко улыбнулся и подмигнул - гадко, отвратительно. А потом этот его победный танец - после того, как он вышел и направился к лифту.
Глаза Евы горели, она выпрямилась на кровати. "Это уже не глаза полицейского, - подумал Рорк. - Это глаза ангела мщения".
- В нем была даже не одержимость, не какая-то нездоровая страсть, а подлинное удовольствие! - Ева снова закрыла глаза и вызвала из памяти четкий образ весело танцующего Санта-Клауса, а когда снова открыла их, яростный огонь почти потух, подернувшись серой золой. - Меня до сих пор мутит при воспоминании об этой картине.
Злясь на себя, Ева взяла бокал и сделала большой глоток вина.
- Мне пришлось сообщить о случившемся ее родителям, смотреть на их лица. А Вандорен! Я видела, как он буквально рассыпается на куски, пытаясь осознать, что его мир только что рухнул. Она была милой женщиной - простой, симпатичной, вполне довольной своей жизнью - и собиралась обручиться. Для нее было вполне естественно впустить в квартиру веселого Санта-Клауса, неожиданно позвонившего в ее дверь. И вот теперь она мертва...
Рорк очень хорошо знал свою жену, поэтому он взял ее руку, которую она до боли сжала в кулак, и ласково разжал ее, а потом сказал:
- Не переживай из-за того, что эта история так сильно ранит тебя. Ты все равно остаешься великолепным копом.
- Слишком много этих... историй. И все они ранят, а раны потом болят. Причем с каждым разом ты оказываешься все ближе к некой черте, перешагнув которую, человек уже не в состоянии смотреть на новые смерти.
- А тебе никогда не приходило в голову взять отпуск? - Брови Евы недоуменно сошлись, и Рорк рассмеялся. - Нет, конечно же, нет. Какой я дурак, что задаю подобные вопросы! Закончив одно дело, ты сразу же возьмешься за другое. Поскольку ты - такая, какая есть, и другой быть не можешь.
- Наверное, дело в том, что после вынужденного перерыва я схватилась за первое попавшееся дело раньше, чем следовало. - Ева переплела свои пальцы с пальцами мужа. - Как ты думаешь, Рорк, она действительно была его единственной любовью или где-то ходит еще одиннадцать?
ГЛАВА 3
В тщетных поисках свободного места для парковки Ева кружила по автостоянке перед гигантским торговым комплексом и беспрерывно ругалась сквозь стиснутые зубы.
- Какого черта все эти люди в рабочее время шляются по магазинам?!
- Для некоторых ходить по магазинам - все равно, что дышать, философски заметила Пибоди.
- Да-да, - рассеянно поддакнула Ева.
Она проехала очередную секцию автостоянки, где машины громоздились одна над другой по шесть штук. Это было возможно благодаря специальному подъемному устройству: очередной автомобиль заезжал на свободную платформу, водитель выходил, и платформа поднималась вверх, освобождая место для следующей машины. Однако сейчас все места были заняты.
- Чтоб вам пусто было! - прошипела Ева и проехала так близко от бампера припаркованной машины, что Пибоди от страха даже зажмурила правый глаз. - В наше время можно купить все, что угодно, не отходя от компьютера и наслаждаясь уютом и уединенностью своего дома.
- Компьютерный шоппинг - это совсем не то, - возразила Пибоди и уперлась рукой в приборную доску - так резко затормозила Ева. Она остановила машину в зоне, отведенной для пожарных машин. Вообще-то, простого смертного за такое нарушение просто четвертовали бы, но они, в конце концов, были полицейскими, и приехали сюда не дурака валять, а по долгу службы. - Когда делаешь покупки через компьютер, - продолжала тем временем Пибоди, - не получаешь такого кайфа, как в магазине. Нельзя потолкаться, отдавить кому-нибудь ноги.
Ева фыркнула, выставила на лобовое стекло табличку с надписью "ПОЛИЦИЯ" и вышла из машины. В ту же секунду по ушам ее ударила оглушительная музыка. Рождественская мелодия гремела и разносилась, наверное, на пять кварталов вокруг. Ева подумала, что тут, видимо, некий ловкий трюк: спасаясь от этого дикого рева, люди заходят внутрь и начинают скупать все подряд.
Двери плотно разошлись и приветствовали женщин мягким голосом с придыханием:
- Добро пожаловать в "Блумингдейл"! Вы - наш самый главный покупатель.
Внутри тоже играла музыка, но гораздо тише. Однако здесь царил шум иного рода: голоса тысяч посетителей, сливаясь в единый хор, образовывали настоящую какофонию, которая звучала то громче, то немного затихала, отражаясь от сферического потолка. Под гигантским куполом неторопливо кружился искусственный снег и порхали грациозные ангелы. Это был настоящий храм торговли, на двенадцати этажах которого расположились неисчислимые магазины, лавочки и бутики.