Ева сидела безмолвно, впитывая каждое его слово, ловя его взгляд. Она не могла сопротивляться тому, что говорили его глаза.
- Прошлой зимой, - медленно начала она, - ты ворвался в мою жизнь. Я не просила тебя. Я не хотела тебя!
Его бровь вопросительно поднялась, но Ева не дала ему заговорить.
- Слава богу, ты послал к черту мои просьбы и мои желания, пробормотала она и с нежной улыбкой посмотрела на него.
- Я тоже не просил бога о тебе, Гра...
Ева знала, что на языке его детства это означало - "моя любовь". Когда он говорил так, ее сердце мгновенно открывалось навстречу ему.
- С тех пор у меня не было дела, в которое бы ты не впутался, вздохнула она. - Мне это не нравилось, но я иногда использовала тебя. И меня это беспокоит.
- Зато мне это нравится.
- Я знаю. - Она снова вздохнула и быстро провела ладонью по его руке. Его пульс бился ровно. - Еще меня беспокоит, что ты слишком хорошо знаешь некоторые закоулки моей души, которые я бы предпочла хранить в тайне. И мне ничего не остается, как разбираться в них.
- Ты и без меня разбиралась бы с ними, Ева. Но, надеюсь, со мной они не будут для тебя столь болезненными. Я прикрываю твою спину. Ты не можешь просить, чтобы я оставлял тебя в тяжелые моменты.
Ева вдруг с удивлением обнаружила, что ее глаза отражаются в его глазах. "Он прав, - подумала она. - То, что я часто принимала за зависимость, может быть, надо просто воспринимать как единение".
Теперь она могла рассказать ему все.
- Я знаю, что они чувствуют. Я знаю, что происходит с ними, с каждой из них, когда их насилуют - беспомощных и обнаженных. Я знаю этот страх, боль, унижение... Я не хотела бы постоянно вспоминать все это, но я вспоминаю. А потом ты прикасаешься ко мне... - Она повернулась к нему, внезапно осознав, что никогда еще по-настоящему не раскрывалась перед ним. - Потом ты прикасаешься ко мне, и я забываю все это. Я уже не чувствую того, что чувствуют жертвы, потому что... Потому что это просто ты.
- Я люблю тебя, - пробормотал Рорк. - Безумно.
- Да, и поэтому ты здесь, хотя должен быть на другом конце земли, занимаясь своим бизнесом. - Она покачала головой, прежде чем он успел что-либо сказать. - Ты был в этом чертовом баре сегодня вечером, потому что знал, что можешь понадобиться мне. Ты был там, чтобы помочь мне избавиться от этих страшных воспоминаний, мыслей и чувств. Я знаю это, черт возьми! Я полицейский и хорошо знаю людей.
Рорк хотел было что-то возразить, но передумал.
- Ладно, я повержен. Что дальше?
- Дальше... Спасибо тебе, но я работаю полицейским уже одиннадцать лет и научилась держать себя в руках. С другой стороны... - Ева внимательно посмотрела на свой стакан с вином и вздохнула. - Должна признаться, я получила настоящее наслаждение, наблюдая, как ты избивал этого негодяя, который оскорбил Пибоди. Я вынуждена была сидеть в этом чертовом фургоне. Я не могла сама выйти и растоптать эту скотину. Но мне было приятно смотреть, что ты это сделал за меня.
- Всегда рад быть вам полезным, лейтенант. Но меня беспокоит Пибоди. С ней все в порядке?
- С ней все будет в порядке. Это, конечно, потрясло ее, но она примет теплый душ, транквилизатор, если понадобится, и уснет. Полицейский в ней одержит верх, поможет выстоять. Она хороший полицейский.
- Она хороший полицейский потому, что работает под твоим началом.
- Нет, это не моя заслуга. Она такая, какая есть. - Еве было неловко говорить на эту тему, и она холодно посмотрела на него. - Готова поклясться, на прощание ты обнял ее, погладил по голове и поцеловал, пожелав спокойной ночи.
Рорк вопросительно поднял брови.
- А если и так?
- Пибоди - нежное создание и слишком близко к сердцу принимает такие вещи. Она может увлечься тобой.
- В самом деле? - Он широко улыбнулся. - Это интересно.
- Не играй с ней, Рорк, нужно, чтобы она была собранной.
- А как насчет того, чтобы заставить биться сильнее твое нежное сердце? Не хочешь немного расслабиться?
Ева нервно облизнула губы.
- Я не знаю. Мне слишком о многом надо подумать, у меня слишком много работы...
- Ну и что же? Я, например, тоже обожаю свою работу. - Не отрывая свой взгляд от нее, он положил сигарету и снял очки. - И я чертовски хорошо ее делаю.
* * *
Ева еще вся дрожала от пережитого возбуждения, когда раздался звонок. Она вскочила и взяла трубку, а через полминуты уже бегала по комнате, собирая свою одежду. Звонок подтверждал анонимное сообщение о происшествии по адресу, который был слишком хорошо ей знаком.
- Это квартира Голловея. Он мертв. Все развивается по шаблону.
- Я поеду с тобой. - Рорк уже был на ногах и искал свои брюки.
Ева попыталась протестовать, потом сдалась.
- Хорошо. Мне необходимо взять с собой Пибоди, а она может не справиться с чувствами. Я рассчитываю на тебя, потому что мне придется вести себя с ней жестко, чтобы держать ее в форме.
- Я не завидую вашей работе, лейтенант, - сказал Рорк, одеваясь в темноте.
- На сей раз я с тобой согласна. - Она позвонила и вызвала Пибоди.
ГЛАВА 12
Брент Голловей жил хорошо, а умер плохо. Обстановка его дома говорила о том, что он руководствовался в жизни двумя целями: потакать себе и ублажать себя.
На кровати размером с небольшое озеро валялись треугольные подушки, которые на ощупь оказались мокрыми. В кабинете, обставленном, как будуар избалованной куртизанки, была солидная коллекция порнографических видеокассет, как легальных, так и подпольного производства. Отделанный серебром бар тянулся вдоль всей стены и ломился как от дорогих напитков, так и от дешевых подпольных наркотиков.
Кухня была полностью автоматизированной и какой-то бездушной: чувствовалось, что ею пользовались весьма нечасто. Был еще кабинет, оснащенный самым современным компьютером и различной дорогой высококлассной видео - и аудиоаппаратурой.
Голловей был одет в строгий костюм в полоску и лежал, уставившись в свое отражение в зеркале на потолке. Еве пришлось расстегнуть костюм. Татуировку она обнаружила внизу живота.
- Похоже, он побывал в больнице, - заметила она. - Его нос выглядит почти прилично. Однако это может быть лишь прекрасным образчиком работы хорошего косметолога.