Я залетел в новый поворот. А Чутьём отслеживал теневых тварей, которые разделились и принялись меня окружать.
Потом в радиус Чутья зашли и патрульные. Значит знают, что я здесь.
Что же, тогда хранить тишину больше смысла не было.
«Зверобой» идеально лежал в руке. За секунду я прицелился им точно в глаз подлетающей теневой кляксы и произвёл выстрел.
Гром. Красная вспышка взорвавшегося алого глаза. Теневое тело растаяло на глазах.
То, что бьёт и по материальному, и по энергетическому, гарантированно разносит тех, кто балансирует между этими состояниями.
Вторая тварь резко замедлилась и попыталась увильнуть в сторону. Вот только по бокам были стены жилых домов.
Она засвистела, но этот мерзкий звук я оборвал вторым выстрелом.
Идеально.
Послышались другие свисты теневых «клякс», похожие на перекличку.
У меня вырвалась усмешка. Потому что «дружки» им уже никогда не ответят.
А вот людские крики послышались громче: мат, короткие приказы и топот сапогов. Жандармы приближались из-за ближайшего поворота.
В окнах домов загорался свет. В них мелькали перепуганные лица жильцов, едва выглядывающие из-за занавесок.
Желания встречаться с жандармами не было.
Моя цель — кляксы, которые могли точно определять моё местоположение.
Телекинезом я распахнул ближайшее окно на втором этаже, в котором не горел свет, и залетел туда. Потом тут же захлопнул его обратно.
Тихо. Темно. С улицы меня здесь не увидеть.
Но тут из кармана показался Зырик.
— Друг.
— Чего? — я притаился рядом с окном, не выглядывая на улицу.
— Рядом маленькое и побольше.
Я обернулся и всмотрелся в тьму комнаты.
Сжимая в руках потрёпанного плюшевого медведя, на меня смотрел мелкий паренёк лет шести в ночной пижаме. А рядом с ним, на полу, сидела здоровенная псина с обвисшими щеками — мастиф.
Паренёк хлопал глазами.
А мастиф смотрел на меня, готовый в любой момент сорваться на защиту своего маленького хозяина.
Я приложил палец к губам. — Тшш!
Снаружи жандармы уже бежали по переулку.
Лишь бы псина не подняла лай. Было бы безопаснее убить её прямо на месте.
Но я не живодёр, чтобы забирать жизнь животного просто из-за перестраховки, а также лишать ребёнка верного друга и защитника.
— Дядь, а вы с луны прилетели? — шёпотом спросил мальчонка.
— Почти. Хочешь фокус?
— Хочу.
— Только пусть твой друг ведёт себя тихо. Договорились?
Мальчик посмотрел на псину и стал его гладить, а потом на меня. — А он тихий. Никогда не гавкает. Кусается всегда молча.
Я усмехнулся. — Отлично, тогда смотри.
Телекинезом я вытащил из коробка на поясе пули для «Зверобоя». А после начал телекинезом же заряжать револьвер, под восхищённый взгляд паренька и ставший любопытным взгляд собаки.
Закончил как раз к моменту, когда жандармы пробежали переулок, а тёмные кляксы стали ощущаться ближе.
— Здорово! — громче необходимого сказал паренёк.
— А то, — ухмыльнулся я и приоткрыл окно. — Бывай, парень. Если что, ты меня не видел, — после чего я вылетел на улицу и закрыл окно за собой.
Затем залетел на крышу ближайшего дома и бегом двинулся навстречу к ближайшей теневой кляксе. Она это тоже заметила.
Послышался свист и кляксы стали группироваться в одном месте.
Но я уже видел их, стоя на краю крыши.
Одна находилась в небольшом дворе и как только засекла меня, начала подниматься своими прыжками.
Но метким выстрелом я рассеял её навсегда.
Потом, практически одновременно, с разных сторон показались последние две. И тоже стали удобными мишенями для ещё двух выстрелов.
— Фух, — я вздохнул. — Это было несложно, но муторно.
— Друг. Там блестит, — Зырик вылетел из кармана, смотря на место гибели одной из клякс.
Нахмурившись, я спустился туда.
Действительно, в серебристом свете луны на земле поблескивала тонкая леска. Я взял её пальцами, к которым она тут же прилипла.
Клей?
Нет! Паутина!
Я напряг истинное Виденье на максимум, доступный гамма-рангу.
В этом обрывке паутины я увидел блеклые оттенки ауры Хельга. А затем присмотрелся к следу в пространстве, который от неё оставался.
На гамма-ранге я уже мог видеть его. Пусть весьма нечётко и только тот, что был недавно оставлен.
Но это уже давало многое!
Хельг как-то связан с этими тварями, и едва ли он пошёл на это добровольно. И, скорее всего, он сейчас в большой беде.
Я выпустил Зырика, чтобы он осмотрел окрестности с высоты. А потом и сам переключился на зрение от его лица.