В любом случае я ожидал неудобных вопросов, проверок на пути и был готов по тихому избавиться в подземных коридорах от кого угодно.
Но то что нас будут пропускать мимо, лишь изредка бросая хмурые взгляды, я не думал.
Ни одного вопроса. Молчаливый анализ и пропуск вперёд, как только им стоило услышать заветное:
«Поймали Кальмарова. Он пока под транквилизаторами, так что времени мало! Нужно немедленно доставить его к „Кованому“»!
И никого не смутило, что Хельг и Святобор были вымазаны в грязи, особенно леопардовы волосы Святобора. Тогда как даже в подземелье бандиты умудрялись поддерживать базовую чистоту.
Не смутило и то, что моих спутников очевидно никто не узнавал.
Да и не факт, что я был тем самым Кальмаровым. Потому что объявления за мою голову, прибитые на стенах, лишь отдалённо отражали меня.
У меня был не такой огромный нос, в конце концов.
Но ладно постовые. Бандиты — такие же люди, которым свойственно ошибаться, когда они бояться навлечь на себя недовольство начальства или ненужные разбирательства.
Тем более, кто в здравом уме сам полезет в самое логово преступников, дав себя связать?
Куда больше меня смутило отсутствие хотя бы минимальной системы распознавания свой-чужой. Учитывая, что каждый бандит здесь нёс в себе энергию проклятья, это было бы просто.
Однако ничего подобного и близко не было.
Люди «Кованого» очевидно даже не допускали, что кто-то найдёт их холм или попробует прокрасться внутрь.
Недооценили. Как и те, кто был на верхнем уровне.
Туда, к слову, никто тоже не поднимался, так что они все оставались в неведении.
В рядах Сопротивления, в моей прошлой жизни, за подобную безответственность можно было угодить под трибунал. Когда от твоих действий зависит жизнь товарищей, нельзя быть «слишком» предусмотрительным.
Нет, на войне нужно иногда бывать параноиком. Это спасёт жизнь не только тебе.
А вот эти проклятые раздолбаи, как раз были на войне. Даже если им самим это сейчас казалось лишь привычной разбойной жизнью, где на их базе им ничего не угрожает.
И я, вместе со своими бойцами, станем расплатой за эту ошибку.
Остановили нас лишь на спуске на четвёртый уровень.
Двое крепких амбалов под два метра ростом. С уже покрасневшими глазами и огромными мясницкими тесаками, покрытыми бурыми пятнами.
Не иначе, как для запугивания. Я едва сдержался от усмешки, потому что засохшая кровь только ускорит коррозию металла. Эти тесаки гораздо быстрее придут в негодность.
— Чё это? — спросил один из амбалов Святобора, останавливая его вытянутой вперёд рукой.
— Кальмаров, — лаконично ответил тот. — В патруле взяли недавно. Я его своим фирменным зельем в шею ужалил, — он оскалился и нагло хлопнул меня по шее ладонью.
А я запомнил, что оплеуху Святобору стоит вернуть.
— Чё, серьёзно? — скептично поднял бровь амбал. — Тот самый, который Учеников в городе перехреначил⁈
— Ага. Сквозь туман-то он не видит. Вот и поймал шип.
— Уважуха, — амбалы закивали. — А ты сам-то кто такой?
— Я Семён, из людей «Шишки».
— Чёт не припомню такого… — амбал задумчиво почесал затылок и посмотрел на второго охранника. — А ты?
— Нет, — без эмоций сказал второй. — «Шишку» не знаю.
— А погоняло какое, Семён?
— «Дудочник» он, — ляпнул Хельг и заливисто, искренне рассмеялся.
Амбалы, к слову, тоже загоготали.
А вот Святобор поджал губы.
— А чего «Дудочник»? — отсмеявшись, спросил амбал.
— Ну трубка для шипов у него, как дудка. Тем более, посмотри только на него, ему дудка в самый раз будет!
— Закройся! — рыкнул Святобор. — Иначе моя дудка окажется у тебя в…
— Да хорош, парни! Всё, расслабьтесь! — вытирая появившиеся от смеха слезинки, сказал амбал. — «Кованый» не любит драки у себя под дверью. Да и вы сами сказали, что скоро этот, — он кивнул на меня, — очухается. Давайте шагайте дальше, — и тут же оскалился. — Когда это чудо сдадите, с вас порошок, на десять грамм. Ясно?
— Десять⁈ Да ты с у ма сошёл! — поднял голос Хельг в приступе актёрской игры.
Амбал смутился.
Но Святобор ткнул его в плечо. — Тише. Так быстрее пройдём, — он повернулся к амбалу. — Идёт.
— Топайте тогда… — сказал амбал.
Однако тут же прозвучал твёрдый голос его напарника. — Пароль. Ваш командир должен был назвать пароль прохода к «Кованому».
— Ты что, шутишь⁈ — возмутился Хельг. — Мы вам самого Кальмарова притащили! Какой к чертям собачьим пароль? Мы его сразу к вам повели!
— Без пароля не пройдёте, — заявил бесстрастный амбал, просверливая меня глазами. — Таков порядок.
А вот его напарник цыкнул. — Да ты что, гонишь? Мы уже на порошок договорились, не порть малину своей правильностью. Тебе что, много дают?
В ответ молчание.
— Всё, парни, идите, — замахал разговорчивый амбал.
Но его напарник встал между нами и дверью вперёд. — Без пароля не пройдёте.
— Сука, ты всегда мешаешь, как ты мне надоел! — прошипел его товарищ.
— Обсуждать меня будешь с «Кованым», когда он узнает о том, что ты делаешь.
— Ты что, сучара, сдать меня вздумал⁈ — сжал челюсти амбал. — Падла ты, Яшка! Падла гнойная, — он повернулся к нам. — Не, парни. Метнитесь за паролем, а этого чудика можете оставить здесь, мы проследим за ним и если что — тюкнем по башке как следует.
Но тюкнули его.
Псионический Импульс вдарил прямо в его самодовольные глаза, которые посмели смотреть на меня сверху вниз.
Его более сообразительный и дисциплинированный соратник упал следом. Времени на гляделки не было, так что я бесшумно сдавил его горло телекинезом. А затем крепко приложил затылком об стену.
Прятать их было негде. Разве что в Пространственной Тюрьме, но место в ней было отведено для другого человека.
Хельг и Святобор за несколько секунд обшарили карманы охранников, найдя там по связке ключей.
Мы прошли дальше.
За новым проходом были уже не просто земляные тоннели.
Здесь всё было проклятым. Истинное Виденье было не обмануть.
Стены. Доски, которыми была выложна земля. И сам воздух, в котором как разбавленный сок, парила слабая, но вездесущая тёмно-багровая энергия.
Избежать её было невозможно.
Такая бы не заразила никого из нас. Слишком малая концентрация.
Вот только это всё равно забирало наши силы. Потому что энергосистеме приходилось фильтровать это проклятье.
Ещё и кислорода на такой глубине было заметно меньше. Из-за чего нельзя было вдохнуть полной грудью.
И что-то подсказывало мне, что проклятым здесь как раз будет вполне комфортно. Может, проклятье им и кислород заменить может?
Тем не менее, мы двигались вперёд, как и раньше: я старательно изображал из себя пленника, а Хельг и Святобор моих конвоиров.
Каждый из нас помнил схему этого логова, так что мы точно знали, куда идти.
В отличие от предыдущих уровней, людей здесь было ещё меньше. Только редкие патрульные у поворотов, которые старательно не обращали на нас внимание.
Они знали, что просто так сюда никто не попадает.
Через несколько минут мы остановились перед высокой дубовой дверью. Возле которой не было вообще никого.
Мои спутники переглянулись.
Но потом с другой стороны прозвучал механический голос:
— Войдите.
Хельг посмотрел на меня. И, после моего дозволительного кивка, открыл дверь.
Полутьма. Тусклые белые фонари, расставленные по углам просторной пещеры. Через её центр протекал небольшой активный ручеёк, в котором по пояс голый сидел… человек?
Нет. Не совсем.
Часть его тела была покрыта металлическими пластинами, в которые инкрустированы проклятые макры. Ещё часть была покрыта сильными ожогами.
Волос на его голове не было. А половину лица закрывала покрытая заклёпками металлическая маска, плотно сидящая на голове. Вместо обоих глаз у него были два проклятых макра, пульсирующих от переполняющей их силы.