Тяжёлый звук лязгающего металла, растянутый во времени. Словно железный прут волочили по стальному листу, изредка отбивая на нём удары.
А на фоне этого повторяющееся слово, которое звучало будто из десятка мест одновременно. Но одним голосом, хриплым и обвиняющим:
— Простил…
— Простил!
— Простил?
— Простил.
И с каждым словом в разум Елисея вливалась та мёртвая сила, которой был пропитан остров.
Он ничего не мог противостоять. Только дрожал, испытывая острое чувство вины.
— ПРОСТИЛ МОЮ СМЕРТЬ, УЧЕНИК!
— Довольно, — спокойной мыслью я вмешался в эту ментальную пытку. Волна моей силы смыла мёртвую энергию, как волна смывает песчаный замок. — Елисей, тебя пытаются сломить, чтобы ты не прошёл дальше. Слушай мой голос. Игнорируй его.
Он тут же перестал дрожать всем телом. Сухими губами он что-то шептал, но звука не было.
Зато были слова в его сознании.
— Я не отомстил… я простил его убийство… учитель…
— Учитель сам бы всё простил, — твёрдо сказал я. — Вспомни, что ты обещал сам себе.
Он завис.
К его голове пошёл новый поток мёртвой силы. Но был легко остановлен и отброшен моей псионикой, как и в прошлый раз.
— Я обещал остановить зло…
— Именно. Но для этого тебе придётся взять себя в руки и заставить «Зубастый Алтарь» открыть нам проход.
— Заставить… — он оскалился. — Я заставлю! — он резко распахнул глаза, в которых сиял красный свет. — Я заставлю!
Все остальные навострились, готовые в любой момент остановить его.
Но я сделал успокаивающий жест рукой. Наша связь не пропала. И я знал всё, о чём Елисей думал в этот момент.
— Пустите, — велел я. И Хельг со Святобором послушали.
— Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ! — выкрикнул Елисей в центр острова и рьяным укусом порвал кожу на собственной руке, проливая кровь. Она брызнула на камни, впитываясь в них, словно в в губку.
— Он опасен… — прохрипел один из контрразведчиков, отбрасывая колпачок со взрывателя. Его взгляд застыл.
А палец устремился к кнопке.
А потом взрыватель плавно вырвался из руки, ухваченный телекинезом и перекочевал в мою ладонь. Через миг то же самое произошло и со взрывателем в руках второго.
— ОН ОПАСЕН! — в отчаянии крикнул и второй контрразведчик, выхватывая из ножен шпагу.
Только тогда я заметил, что с самой земли в их ауру заливается поток мёртвой силы этого острова. «Зубастый Алтарь» переключился на них.
— Ошибаешься, — мягко сказал я, смотря в глаза контрразведчика. Но он не отвечал. Его взор был направлен строго вперёд и видел какую-то другую картину.
Псионическим Импульсом его не оглушить.
— Яр, — поморщился Хельг. — Что-то дурное тут творится…
— Ага, — сжал зубы Святобор. — Надо… — он выдохнул. — Надо убить кого-нибудь, — его рука потянулась к топору.
Но я был быстрее.
Удар в точку между подбородком и шеей — Святобор отправился в отключку.
Контрразведчики были захвачены в областях шеи. И вскоре свалились от лёгкого придушения.
А Хельг покачивался из стороны в сторону, медленно моргая.
Они какие-то… бесполезные.
Если оставлю их, то могут и в спину ударить.
Может, утопить их?
И тут на моём лице выплыл оскал. Я громко закричал на весь остров: — Твои игры со мной не пройдут! — и рассмеялся, параллельно нащупывая, каким образом в мою голову закралась безумная мысль избавиться от своих товарищей.
Дорожка мыслей шла через Елисея.
Сам он стоял и сдавливал свою окровавленную руку, отрешённо наблюдая за капающим на скалы ручейком крови.
— ХОЗЯИН! — всполошился Златик. — М-МНЕ СЛОЖНО! — его некогда гордый голос зазвучал с жалобностью. «Алтарь» давил и на него.
— Терпи, дружище, сейчас я всё сделаю! — и моя псионическая сила пошла в ответное наступление.
По связи через иглу Златика, потом через разум Елисея, она мощным потоком ударила по отправителю зловредных идей.
И он встрепенулся. Но не так, как это делают живые. А так, как бьётся в агонии раненный насмерть зверь.
Но я здесь был не при чём.
Эта агония была для него последним проявлением жизни, которая оборвалась уже давным давно.
Щёлк.
ЩЁЛК!
Зубы стучали.
Запах крови. Вкус металла на языке.
Я чувствовал, какого было этой сущности.
А потом услышал её истинный голос, похожий на лишённый эмоции шёпот.
— Пахнет Кальмаром. Вкусно. Было. Когда я чувствовал. Когда я жаждал еды. А сейчас? Сейчас я не чувствую ничего. Только помню. Верни мне голод, Кальмаров. Иначе я мёртв. Я мёртв.
— Отпусти моих людей, тогда поговорим серьёзнее. Прямо в твоих чертогах, Мегалодон!