– Возможно, я единственный выживший отпрыск дома Хаскем.
Ильдико сильно нахмурилась
– Есть еще Анхусет.
«Да, спасибо богам за Анхусет».
Он дорожил своей свирепой кузиной.
– Верно, однако официально она не признана членом семьи. – Ильдико потрясенно уставилась на него. – Она гамеза, незаконнорожденная дочь моей тетки по отцовой линии и конюха. Хаскем по крови, но не по закону.
После его слов лицо жены стало пепельно-белым.
– Ильдико?
Она моргнула, затем покачала головой и мучительно улыбнулась.
– Прости. Это была бесконечно долгая ночь.
С этим не поспоришь, а день обещал быть еще длиннее.
– Давай ложиться спать?
Ильдико покачала головой.
– Пока нет. Как думаешь, Се…
Бришен прижал палец к ее губам, не давая договорить. Он знал, о чем она собиралась спросить. Анхусет уже высказала подобное подозрение. Кузина прошептала их ему на ухо, чтобы никто не слышал, но в данной ситуации подобные предположения лучше оставлять невысказанными. Пострадавшие и охваченные страхом найдут, кого обвинить. Королева, скорее всего, умерла от собственных извращенных козней, но ее младший сын и его ближайшие родственники – нет. Бришен не желал взвалить на себя вину за зло, сотворенное Секмис.
Взгляд Ильдико блеснул, сначала из-за замешательства, а потом – понимания. Стоило Бришену убрать палец, как она продолжила разговор, словно и не пыталась произнести имя его матери.
– Сейчас разве не стоит обеспечивать безопасность границ? Что, если народ запаникует?
Он ухмыльнулся, восхищаясь, как легко жена перешла от опасной догадки к безобидному вопросу.
– То, что галлу неожиданно появятся на нашем пороге, вызовет больше, чем панику. Невежество и забывчивость – всего лишь иллюзии безопасности.
– Если весть об освобожденной орде достигнет Гаура или Беладина, может начаться война.
Такой сценарий приходил в голову ему и всем каи, собравшимся ранее вокруг карт в большом зале.
– У нас нет возможности скрыть присутствие орды. Остается надеяться, что у лидеров гаури и беладинов хватит здравого смысла признать, что сейчас не время для конфронтации. Не стоит надеяться на союз между тремя королевствами, но если удастся удержать мечи в ножнах, а армии по домам хотя бы до тех пор, пока мы не разрешим проблему с галлу, я буду считать это величайшим триумфом.
– Мудрые слова. Знак хорошего человека. Знак замечательного правителя. – Она стала еще серьезней. – Из тебя выйдет великолепный король, Бришен.
Ее последние слова пустили ледяную стрелу по его позвоночнику. Бришен ближе притянул жену.
– А ты станешь великолепной королевой, Ильдико, – прошептал он ей в волосы.
Она крепко обняла его, прежде чем отстраниться. Ее взгляд был странно мрачен.
– Теперь я готова лечь спать. Если рассказ гонца правда, то отдых в ближайшее время нам будет только сниться.
Разомкнув объятия и поднявшись, она протянула ему руку.
Он сжал холодные пальчики и присоединился к ней. Интуиция предупреждала его о какой-то незримой угрозе. Той, что не касалась галлу или последствий вторжения демонической орды.
До этого момента поведение Ильдико никогда по-настоящему его не пугало.
Бришен замер, когда она потянула его к кровати.
– Ты любишь меня, Ильдико? – Он еле произнес слова из-за стоящего в горле кома.
Жена замерла и крепко сжала его руку, впиваясь ногтями в ладонь.
– Всем своим существом, Бришен, – страстным шепотом ответила она. – До последнего вздоха. Тебе никогда не нужно в этом сомневаться.
Бришен верил ей, но почему-то от ее слов у него скрутило живот, а в душе поднялась тревога.
Ее слова прозвучали не как признание в чувствах, а как прощание.
Глава 3
Галлу никогда не останавливались и не отдыхали. Они учились у тех, кого пожирали, и у тех, на кого охотились. Извивающаяся черная стена вопящих, бормочущих теней двинулась следом за выжившими после нападения на столицу, когда беженцы пошли вдоль Абсу к Саггаре.
Киргипа изо всех сил старалась не смотреть на ужас, царящий на противоположном берегу реки. Галлу имитировали предсмертные крики своих жертв: людей, животных, любых существ из магии, плоти и крови. Первые часы побега из Харадиса, потрясенные и скорбящие, каи молчали. Киргипа понимала, что никто не хотел слышать предсмертные крики родственников или друзей, эхом отдающиеся внутри тварей, что постоянно вопили от разочарования из-за непроницаемого барьера воды между ними и их добычей.
Она однажды рискнула украдкой посмотреть на галлу и горько пожалела об этом. Стена теней изогнулась, превратившись в лица каи: искаженные, испуганные, застывшие в крике. Киргипа споткнулась, прижимая к груди юную королеву.