– Долг – тягостное бремя, – твердо и горько промолвила Дендера. Она встретилась взглядом с Киргипой; ее лицо осунулось и постарело. – Моя главная цель – защитить это дитя. Так же как и твоя, и Некоса. Но я бы солгала, сказав, что не желаю всем сердцем быть среди тех, кто остался непреклонен перед врагом. – Она указала на реку. – Видишь? Слова храброго лидера – самая могущественная магия.
Каи, в основном пожилые, но некоторые и в расцвете сил, покинули спасительные воды. Они выбрались на сушу, не обращая внимания на обезумевших родственников, которые пытались их удержать. Другие оставили безопасный берег и поплыли присоединиться к храбрецам. Старики, давно ушедшие в отставку солдаты и многие другие, чьи профессии не были связаны с войной и славой, они присоединились к своим товарищам, соединяясь в линию, тянущуюся вдоль кромки Абсу.
Сердце Киргипы в ужасе замерло от увиденного. Ее мать, Таравин, вышла из реки, присоединяясь к живой цепи. Аталан, сестра Киргипы, стояла по пояс в воде, умоляя ее не уходить. Киргипа закричала и бросилась на помощь, позабыв о ребенке на руках и о стражниках.
– Нет, матушка! Не надо!
Она упала бы в воду, если бы Некос не оттащил ее назад. Дендера выхватила малышку. Киргипа попыталась оттолкнуть Некоса, извиваясь в его руках.
– Отпусти! Там моя мать! И сестра!
Некос тряхнул ее так сильно, что у нее потемнело в глазах.
– Прекрати, Киргипа!
Он развернул ее лицом к реке. Его непреклонная хватка на плечах была крепче кандалов.
– Там мой старший брат, – сказал он, указывая на мужчину средних лет и на стоящего рядом с ним каи: – Наш дядя.
Он повернул ее лицом к себе, и Киргипа увидела печаль в его золотистом взоре.
– Они сделали свой выбор, и это смелое решение. Мы будем хранить в наших воспоминаниях и восхвалять их героическую жертву. Уважай этот выбор, выживи и исполни свой долг.
Она могла лишь судорожно дышать и всхлипывать, охваченная болью от осознания, что они с сестрой скоро увидят смерть матери.
– Моя сестра, – прошептала она, икнув. – В реке.
Убедившись, что Киргипа не кинется спасать мать, Дендера вернула ей ребенка.
– Она умеет плавать? – Киргипа утвердительно кивнула. – Тогда она в безопасности.
У нее не было возможности спорить. Галлу, опустошавшие город, достигли Абсу. Каи вдоль берега реки, взявшиеся за руки, начали петь, а затем светиться. Их магия, сила ушедших поколений, прошла по дуге сквозь сцепленные руки, пока не заполнила тела, создавая синий барьер, что озарил наступающую ночь и привел ожившую тьму в неистовство.
Это не преграда. Приманка.
Киргипа вздрогнула, не спуская глаз с мерцающего столба небесно-голубого света, который был ее матерью. Каи в реке и на берегу замолчали. Глухой рев стремительных вод заполнил тишину вместе с пением пробуждающих магию каи и голодными криками галлу.
Дендера заставила Киргипу повернуться к ней лицом. Стражница излучала напряжение и непоколебимость.
– Пусть не это станет твоим последним воспоминанием о ней. Я буду смотреть. Я буду помнить. – Она взглянула на Некоса. – Тебе я окажу такую же услугу.
Некос покачал головой. Его взгляд замер на том месте, где стояли брат с дядей.
– Я охотно буду нести бремя этих воспоминаний.
Киргипа вцепилась в рукав Дендеры.
– Пообещай, что спасешь мою сестру, когда все закончится.
– Я сделаю все, что в моих силах.
По общему вздоху Киргипа поняла, когда галлу напали. Она хотела обернуться, но Дендера обняла ее. Маленькая королева оказалась меж ними.
Тишину прорезали крики, громкие, долгие и такие пронзительные, что, казалось, луна расколется напополам. Стоны умирающих и тех, кто наблюдал их кончину. Киргипа дрожала в объятиях Дендеры и молилась, чтобы страдания поскорее прекратились, а ее матушка умерла мгновенно, без мук.
В конце концов она не могла понять, длилось ли нападение несколько мгновений или месяцев. Казалось, прошла целая жизнь. Когда Дендера отпустила ее и позволила повернуться к реке, голубое сияние, рожденное магией каи, и пробудившие ее храбрецы исчезли. Лишь стена извивающихся теней клубилась у берега. Призрачные очертания алых глаз, острых когтей и зазубренных клыков растворялись в дыму и пепле, чтобы восстать снова и снова. Река была заполнена каи. Храбрецы, принесшие себя в жертву, позволили всем, кто попал в ловушку, вовремя добраться до воды.
Демоническая орда клубилась на берегу, разочарованная тем, что не смогла полакомиться каи, находящимися вне пределов их досягаемости. Вой и быстрые щелчки, похожие на скрежет зубов, наполнили воздух. За черной стеной вдалеке возвышался дворец – опустошенный силуэт в свете восходящей луны.