Родители молча переглянулись, их лица были непривычно суровы.
— Мне нужен совет по поводу праздничного наряда, — объявила девушка, кружась волчком. — Мама, что вы думаете об этом платье?
Мать через силу улыбнулась и попросила ее сесть: от этого вращения у нее мутится в голове. Луи Бурже тоже заставил себя состроить благожелательную мину, хотя она походила скорее на гримасу.
Адриенна пожала плечами. Ее родители частенько бывали не в духе, но сегодня им не удастся омрачить ее счастье, об этом даже речи быть не может!
— У меня идея! — объявила она, глядя в распахнутые окна на парк. — Я хочу венчаться во Флоренции! Это так красиво, так поэтично. Вы ведь там бывали, верно?
Бурже, все еще сидя за столом, развернул газету, словно не слышал. Его супруга встала и закрыла окна, ненатуральным голосом сказав:
— Сегодня утром довольно свежо, не правда ли? Чувствуется, что осень на подходе.
Адриенна ничего не понимала. Во-первых, за окнами царит удушающая жара, а, во-вторых, родители почему-то делают вид, будто не слышат ее вопросов.
— Ну что же вы молчите? — сказала она, звонко постучав серебряной ложечкой о графин с виноградным соком. — Мама, как вы относитесь к свадьбе во Флоренции?
Родители знали, что этот момент неизбежно наступит, и подготовились к нему. Но пытались оттянуть объяснение, о котором даже подумать страшно. Они много раз репетировали этот тяжкий разговор, но все равно чувствовали, что не готовы к нему. Никто не может хладнокровно разбить сердце собственного ребенка…
— Адриенна, дорогая моя, — начала было мать и осеклась, залившись слезами.
Девушку поразило это нежданное отчаяние. Обычно ее мать была такой сдержанной… В этой супружеской паре более сентиментальным, более ласковым был сам Бурже, ее отец. А его супруга всегда умела владеть собой, хотя втайне слегка ревновала Адриенну к мужу, который буквально боготворил дочь. Адриенна не входила во все эти тонкости, которые, тем не менее, служили цементом отношений между тремя членами семьи.
— Господи, мама, что случилось?
Девушке стало страшно. Она испугалась за мать: неужели произошло какое-то несчастье, которое от нее скрывают? Вскочив с места и обняв госпожу Бурже, она начала ласково гладить ее по голове, словно утешала ребенка. Это еще больнее ранило ее родителей. Мадам Бурже, проливая горькие слезы, передала объяснение в руки супруга. Бурже прочистил горло и, отодвинувшись от стола вместе с креслом, скрестил руки на объемистом животе.
— Адриенна, никакой свадьбы не будет. Ни во Флоренции, ни в другом месте…
Адриенна ничего не поняла. Эти слова достигли ее слуха, но все ее существо отвергало их. Это невозможно! Хуже того — противоестественно!
Отец всеми силами пытался выглядеть более жестоким, чем был на самом деле, — он видел, как помертвела дочь.
— Но папа… мост… его же завтра открывают… и мы там будем, чтобы поздравить Гюстава… мы же теперь одна семья. Моя семья…
Бурже помотал головой, не отрывая взгляда от поджаренной тартинки, на которой масло застыло какими-то странными подтеками.
— Мы тут как следует поразмыслили — твоя мать и я… Ты не можешь выйти замуж за этого человека…
Нет, Адриенна не ослышалась. Это не бред. Ее родители не играют комедию, они понимают, что говорят. Более того, они это хорошенько обдумали. И наверняка обдумывали долго. Может, даже с самого начала, кто знает?
— За этого человека? — повторила она, отшвырнув попавшийся ей под руку стул, который с треском врезался в стену.
— Честно говоря, моя дорогая, — подхватила мадам Бурже, откашлявшись, — ты заслуживаешь гораздо лучшего жениха, чем он. И, мне кажется, сама это понимаешь. Он не… то есть мы не… ну, словом, тебе ясно, что я имею в виду…
О да, ей все ясно! Теперь она прекрасно понимала, в чем дело. А сейчас они, ее родители, поймут, в чем дело, сейчас они всё узнают.
И она встала напротив них, лицом к столу, прямая, как статуя, как стоят на дуэли. Она прожгла их презрительным взглядом, от которого чета Бурже пришла в полную растерянность. Боже, какой кошмарный день!
— От этого человека… я жду ребенка!
Мадам Бурже подавила испуганный вопль, а ее супруг зажмурился и долго не открывал глаз, словно хотел раз и навсегда забыть об этой истории.
— Неправда! — Он наконец поднялся на ноги. — Ты лжешь, Адриенна!
Но его дочь не утратила спокойствия. Она дивилась собственной выдержке; разговор был болезненный, ее родители не ожидали такой новости.
— Да, я беременна. Гюстав еще ничего не знает, но завтра, после открытия моста, я ему расскажу. Это будет мой сюрприз. Мой… свадебный подарок…