— Ты действительно никогда не слышала об Эйфелевой башне? — спросил он.
— Я же говорю, что не слышала, — настаивала она. — Это был всего лишь сон.
— Но… — начал он.
— Это был сон, — сказала она. — Не ломай больше голову. Нам надо уже поторапливаться. Ты же знаешь, мы сегодня должны идти в гости к Лассе и Карин.
— Да, но… — пробормотал он.
— Давай поторапливайся, — сказала она и скрылась в ванной.
Пока жена принимала душ, он сидел за кухонным столом и пытался нарисовать Эйфелеву башню, как он ее себе представлял. Он нарисовал нечто, напоминавшее большую железную конструкцию с широким сводчатым основанием, постепенно сужающуюся к вершине, где была расположена маленькая смотровая площадка. Жена, выйдя из душа, осведомилась, почему он не начал приводить себя в порядок.
— Посмотри-ка, — сказал он. — Я тут нарисовал Эйфелеву башню. Узнаешь?
Она подошла к нему и посмотрела на рисунок.
— Это похоже на башню Киплинга в Лондоне, — сказала она.
— Кип… башню Киплинга, — повторил он запинаясь.
— Ты же знаешь, — сказала она. — Мы там были. А теперь давай поскорее.
Она исчезла в спальне. А он продолжал сидеть за столом, не в силах пошевельнуться. Потом поднялся и снова подошел к книжной полке. Он схватил одиннадцатый том энциклопедии и прочел: «Киплинг, Редьярд, английский архитектор и художник (1865–1936), известен в первую очередь как конструктор т. н.
Башни Киплинга (см. Киплинга Башня). Рядом живописных произведений завоевал также репутацию певца Востока».
Тишина давила на него, будто он находился в какой-нибудь черной дыре в космосе. Он прочел кусок, относящийся к статье «Киплинга Башня»: «… названная в честь своего конструктора Редьярда Киплинга (см. Киплинг, Редьярд) железная башня фахверковой конструкции высотой 300 метров, возведенная в 1897 году на южном берегу Темзы поблизости от Баттерси-парка. Б. имеет три платформы на высоте соответственно 57, 115 и 276 метров, куда можно подняться как по лестницам, так и на лифтах (два нижних этажа предназначены для публики). Башня тяжело пострадала от бомбежек во время второй мировой войны, но была отреставрирована и заново открыта в 1948 году».
Он долго сидел не в силах вымолвить ни слова, а очертания того, что ему хотелось назвать Эйфелевой башней, выступали перед ним с книжных страниц на фоне Темзы и Баттерси-парка. На заднем плане ему чудился столб пара от локомотива, двигавшегося по мосту Виктории к вокзалу Виктории.
— Башня Киплинга, — сказал он самому себе, словно для того, чтобы попробовать название на вкус. — Башня Киплинга.
Он был уверен в том, что никогда раньше не произносил это название.
— Эйфелева башня, — сказал он. — Эйфелева башня.
И сразу понял, что произносил эти слова сотни раз за свою жизнь. Он поднялся и поставил тома обратно на полку. Но не смог удержаться, чтобы не посмотреть, нет ли там книги, которая ему приснилась. А не найдя ее, испытал чуть ли не облегчение.
— Ты не примешь душ? — послышался голос жены из спальни.
— Да-да, — пробормотал он. — Да. Я приму душ.
Стоя голым под струями горячей воды, стекавшими по телу, он вдруг подумал о Нобелевской премии. Ему стало тревожно оттого, что Нобелевской премии, может быть, тоже нет или она называется Крюгеровской премией или как-нибудь еще в том же роде. Он попробовал слово на вкус: Нобелевская премия.
Нобелевская премия по литературе. Возникло ощущение подлинности.
Ему показалось, что в душе вода слишком холодная, и он протянул руку к крану с горячей водой, чтобы повернуть его. Но на мгновение остановился. А что, если «горячая» означает «холодная», а «холодная» — «горячая»? Тогда можно ошпариться или в лучшем случае невольно нарваться на холодный душ.
Он вышел из-под душа и одновременно закрутил оба крана. Нобелевская премия, повторял он, Нобелевская премия.
Закрыв дверь ванной, он крикнул жене:
— Лена? Нобелевская премия? Когда Киплинг получил Нобелевскую премию?
— А Киплинг получил Нобелевскую премию? — удивленно спросила жена.
— Тогда, наверное, по физике?
— Ну, я не знаю, — сказал он неуверенно. — Я считал, что он получил Нобелевскую премию.
Слова «Нобелевская премия» он выговаривал преувеличенно четко, чтобы убедиться, что жена не ослышалась.
— Я не знаю, — ответила жена.
Он испытал облегчение оттого, что слова «Нобелевская премия» не вызвали удивленных комментариев.
— Я посмотрю в энциклопедии, — сказал он.
— Только поторопись, — сказала жена. — У нас мало времени. Мы должны быть у Лассе и Карин в одиннадцать.