– Считаешь меня отличным антропологом? – отозвалась она из моего кабинета.
– Я считаю, что ты всюду суешь свой нос.
Склонившись над моим столом, она что-то внимательно рассматривала. Я видел, что из пишущей машинки торчит лист бумаги, но не помнил, что там напечатано.
– Ее ранки надо обработать.
Фен кивнул.
– Я никогда раньше не видела, как другие антропологи работают в поле, – сказала она.
– Полагаю, я не в счет, – хмыкнул Фен.
– Это листья манго? У вас тут вопрос про листья манго.
– Сейчас она решит все ваши проблемы, раз уж находится здесь целых пять минут.
Прикинувшись смущенным, я прошел в кабинет.
Она разглядывала груды блокнотов, разрозненных бумаг и листков копирки, сваленных на столе.
– Я соскучилась по работе.
– Но ведь прошло всего несколько дней, разве нет?
– У меня не было возможности вот так устроиться у мумбаньо. – Она смотрела на кучу моего хлама, как будто тот действительно имел ценность, как будто была убеждена, что из этого каким-то образом получится нечто стоящее.
Вот и записка, на которую она обратила внимание.
Мнго лст опять на мгл??
Я объяснил, что побывал на похоронах мальчика в другом селении киона, там на могиле были аккуратно разложены листья манго.
– Вы прежде видели подобный орнамент?
– Нет, узор из листьев всегда разный. Но я не могу понять принцип, по которому выкладывают эти картины.
– Возраст, пол, социальный статус, обстоятельства смерти, фаза луны, положение звезд, особенности рождения, семейная роль. – Она замолчала, чтобы перевести дыхание. И смотрела на меня, словно готовясь выдать еще сорок пять идей.
– Нет. Они продолжают утверждать, что не существует никаких правил.
– Может, и так.
– И одна и та же старуха потихоньку командует, как надо сделать.
– А когда спрашиваете ее напрямую?
– Перестань, Нелл, – подал голос Фен. – Бога ради, он торчит тут вдвое дольше тебя.
– Все в порядке. Помощь мне не помешает. Эта старуха – единственная женщина в округе, которая отказывается говорить со мной.
– Даже через посредников, через родственников?
– Белые убили ее сына.
– Известно, при каких обстоятельствах?
– Ниже по реке произошла заварушка, нагрянули правительственные войска усмирять. Упекли за решетку полдеревни. Этот молодой человек просто приходил в гости к своим братьям и никакого отношения к потасовке не имел, но оказал сопротивление аресту. Умер от удара по голове.
– А вы возместили ущерб?
– В каком смысле? – не понял я.
– Вы предложили этой женщине что-нибудь, дабы исправить ошибку, совершенную людьми вашего рода?
– Эти подонки едва ли могут считаться моими родственниками.
– Для этой женщины именно так и есть. Они искренне считают, что таких, как мы с вами, во всем мире наберется не больше дюжины.
– Я подарил ей соль и спички и всеми способами, которые только мог придумать, старался завоевать ее расположение.
– У них существует формальный ритуал искупления вины?
– Понятия не имею.
Я определенно разозлил ее.
– Как можно восстанавливать людей против себя! Все это поймут и будут лукавить, отвечая на ваши вопросы, подстраиваться. Она же искажает все ваши результаты.
Фен весело хихикнул за нашими спинами:
– На этот раз ты управилась быстро. Думаю, это рекорд. Ну что, сложим костер из его записей?
Лицо Нелл вспыхнуло нежным румянцем.
– Простите, я… – Она беспомощно потянулась ко мне.
– Вы абсолютно правы. Я должен был выяснить, как можно возместить ее потерю.
Она явно не поверила ни моему тону, ни выражению лица и принялась вновь извиняться. Но меня совершенно не смутили и не рассердили ее слова. Скорее, наоборот. Я жаждал большего, жадно стремился к нему. Идеи, предложения, критика моего подхода. Фену, может, и доставалось этого с лихвой, но мне-то определенно не хватало.
– Давайте-ка займемся вашими боевыми ранениями.
Я пошел в дальнюю часть дома за аптечкой.
И услышал, как Фен сказал:
– Ну что, научила его основам шпионской работы, да?
Ответа Нелл я не расслышал. Когда я вернулся, она уже сидела рядом с мужем и лицо ее обрело прежнюю зловещую желтизну.
Фен не изъявлял желания заняться лечением жены, поэтому я взял для начала ее левую руку, с порезом на ладони. Непостижимо, как они могли столь легкомысленно относиться к подобным травмам. Сепсис – одна из величайших опасностей работы в поле.
Фен, должно быть, углядел что-то в моем лице.
– Наши лекарства улетучились за неделю, – сообщил он. – Всякий раз, как мы получали посылку, Нелл расходовала мази и таблетки на болячки и царапины своей малышни.