***
Бенедикт смотрел на хрупкую изящную девушку, сидевшую напротив него в кресле, сложив руки на коленях, и мысленно изобретал страшные казни, которым подвергнет своего делового партнера, как только до него доберется. Как они и договаривались, Энни пришла в пятницу, точно в назначенное время, и теперь вежливо смотрела на него светлыми голубыми глазами раненого олененка, ожидая, что он первым начнет трудный разговор, и явно смущаясь. Бенедикт мысленно выругался. Они с Тони потратили два дня на изучение ее досье и еще один – пререкаясь о том, следует ли сначала поговорить с девушкой или же стоит сразу брать быка за рога. В конце концов Бенедикт, которому с самого начала вся эта затея не нравилась и который, честно признаться, отчаянно нервничал, сказал, что если Тони так неймется, то пусть он сам ее трахает, а его оставит в покое. В итоге сошлись на стандартной процедуре, установленной для всех клиенток. И вот теперь они сидят в его кабинете, который еще менее чем когда-либо (Бенедикт тщательно проследил) похож на прибежище хастлера, и степенно пьют чай, намереваясь обсуждать секс после изнасилования. Мило. Бенедикт со стуком поставил чашку на блюдце, прерывая поток собственных мыслей.
– Что ж, как я понимаю, мисс Тарт, мистер Фак (черт бы побрал Тони с его говорящей фамилией!) рассказал вам, какого рода услуги я оказываю? – зачем-то уточнил он.
– Да, – она кивнула.
– И мы можем говорить откровенно?
– Да, конечно, мистер Тэррингтон.
– Тогда… – он встал и прошелся по комнате, затем вернулся на свое место и внимательно посмотрел на нее. – Тони в общих чертах рассказал мне, с какой проблемой вы столкнулись, и я готов помочь вам.
Она нервно сглотнула и кивнула.
– Но в этом случае… – Бенедикт помедлил и, откинувшись на спинку кресла, продолжил – я должен знать, с чем имею дело. – Поймав ее непонимающий взгляд, он уточнил: – Вам придется рассказать мне, что с вами произошло. Что конкретно сделал ваш… знакомый, и как это на вас повлияло. Понимаю, что это трудно, но иначе я не смогу понять, в какой именно… помощи вы нуждаетесь.
Она смешалась.
– Разве недостаточно… – она запнулась. – Недостаточно того факта, что меня изнасиловали?..
– Нет, – Бенедикт мягко прервал ее. – Я должен знать подробности, чтобы понимать, насколько сильно вы травмированы.
– Ясно, – она кивнула. – Задавайте вопросы.
Он перевел дыхание. Пока все шло нормально, но у него все равно было ощущение, что он ходит по тонкому льду. Нужно разрядить обстановку.
– По правде говоря, мне нечасто приходится заниматься подобными случаями, что не может не внушать оптимизма (что ты несешь?). Поэтому, надеюсь, вы простите меня, если я допущу бестактность или стану задавать вопросы, которые будут для вас слишком неудобными?
– Да, конечно, – она выпрямилась. – Мистер Тэррингтон, я знала, на что иду, и мне представили вас как лучшего специалиста в своем деле, поэтому я готова следовать всем вашим рекомендациям и предоставить вам всю необходимую информацию.
– Отлично, – он кивнул. – Тогда не будем терять времени. Когда произошло насилие?
– Год назад.
– Вы были в сознании? Здоровы? Употребляли алкоголь?
Она дернулась.
– Я полностью осознавала, что происходит. Мы были у него дома, он позвал меня к себе, когда мы возвращались с вечеринки у наших общих знакомых. Тони… мистер Фак тоже был там. Он предложил зайти к нему, выпить по чашечке чаю, а потом обещал вызвать для меня такси – я живу довольно далеко от его дома и в любом случае собиралась садиться на автобус, но время было позднее…
Бенедикт внимательно слушал.
– Когда мы оказались у него, он начал… вести себя агрессивно. Говорил, что знает, что я давно уже заглядываюсь на него, что хотел меня еще с университета… еще какие-то глупости. Я собралась уходить, но он…
Она запнулась.
– Продолжайте, – твердо сказал Бенедикт.
– Он схватил меня и бросил на кровать, – она спрятала лицо в ладонях. – Я ничего не могла поделать.
– Он бил вас?
– Что? Нет, не бил. Я… он намного сильнее меня, поэтому я сопротивлялась недолго, но он не бил меня. Просто… просто стащил с меня одежду, и… – ее голос дрогнул.
– Можете не продолжать. Этого достаточно, – Бенедикт барабанил пальцами по столу. – Никаких психотропных веществ? Других насильственных действий? Только сексуальное принуждение?