Женщина улыбнулась в ответ, благодарная ему за беспечность.
— По рукам.
Ещё какое-то время они посидели в свете телевизора, их тела излучали общее тепло. Они были достаточно близко, чтобы крохотное, необдуманное движение стало причиной прямого контакта, но, казалось, не жаждали инициировать подобные столкновения. Напарники пили своё «Шардоне», а вкус лимона и ванили заполнил их головы. В адрес ведущих новостей были направлены шутливые комментарии; Мелисса внезапно сбросила обувь и подогнула ноги рядом с собой; и на протяжении всего вечера агенты в тот или иной момент осознавали: так им комфортно, так они чувствуют себя естественно.
Когда «СиЭнЭн» объявило, что уже девять вечера, Донахью вытянула руки над головой и встала.
— Мне вправду нужно идти.
— Ты нормально доберёшься домой?
— Да, возьму такси.
— Погоди, погоди. Позволь мне проводить тебя до двери, — Норман встал на ноги и обнаружил, что мог бы ходить, прихрамывая с минимальным унижением для собственного достоинства. Удовольствие и вино притупили пульсацию в его лодыжке до вполне приемлемого уровня.
Мелисса шла сзади, наблюдая за ним во все глаза.
— Тебе лучше?
— Да, конечно, я в полном порядке. Уверяю, у меня были травмы и похуже этой, — Джейден чувствовал в своём горле саркастичный смешок, готовый вырваться наружу, когда вспомнил бесчисленное количество примеров, когда его жизнь находилась в непосредственной опасности.
С чего начать? С того, как меня едва не расплющило насмерть в измельчителе для машин или с очков, заставляющих меня истекать кровью через глаза?
Он прислонился к стене и открыл дверь. Теперь, когда материальный выход, который должен был их разлучить, оказался на расстоянии меньше вытянутой руки, оба – и Норман, и Мелисса – не могли подобрать нужных слов.
Женщина попробовала первая:
— Спасибо, Норман. Спасибо за вино, — мимолётной улыбке удалось появиться на её лице, а затем она исчезла.
Эти губы и зубы стали на одну головокружительную секунду целым миром для Нормана.
Господи, это не честно…
Она собиралась покинуть его сейчас, и кто знал, когда она ещё вернётся. Она покинула бы его квартиру, здание, а рано или поздно и Вашингтон, забыв всё о небезукоризненном агенте, который не мог предложить ничего, кроме душевных страданий и пустых обещаний. Ему было невыносимо думать о том, что он позволяет такой непостижимой красоте просачиваться прямо сквозь свои пальцы.
Почему я вынужден отказаться от тебя?
— Мелисса, — пробормотал Джейден.
Он сделал нетвёрдый шаг вперёд, пока его лицо не склонилось близко над её. Она была ниже его меньше, чем на дюйм, давая ему бесподобную возможность взглянуть в сияющие глаза. Норман подумал, что она, возможно, отпрянет, но вместо этого Мелисса продолжила стоять не двигаясь, глядя на него в ответ с умиротворённой уверенностью. Он мог различить каждую её ресничку, каждую крохотную пору на её щеках.
Никогда я не хотел ничего так сильно, как сейчас хочу этого.
Опытные руки потянулись вперёд, чтобы встретиться с её талией. Он наклонил голову и поймал своими губами её губы. На вкус она была чистая амброзия – сладкая и живительная, – и пока божественный аромат одновременно зачаровывал его рот и нос, он сгорал от желания углубить поцелуй. Но он хотел быть нежным, даже считал, что должен это ей. Однако внутри него разъярялся зверь, и теперь, когда плоть встретилась с пылающей плотью, он вырвался из земных оков и прислонил её к стене, жаждая её тела со звериной силой.
Она издала гортанный звук, когда её спина насильно встретилась с твёрдым бетоном. На каждом его месте, которого она касалась – рука, шея, грудь, – оставались мучительные ожоги — жгучие, словно лучи солнца. Отчаянно пытаясь контролировать свой кружащийся разум, она обнаружила себя автоматически отвечающей на его страсть. Она возвращала его желание со своим собственным вожделением, проскальзывая языком в его рот, обхватывая его плечи. Его запах – мускуса и ещё невыветрившихся ванильных ноток вина – безудержно окутывал её.
Трепещущие ресницы Мелиссы щекотали кожу его щёк. Одной ладонью он держал её затылок, притягивая её ближе, другой — впивался в эластичную ткань её предплечья, испытывая необходимость в том, чтобы поглотить её целиком. Она стала вырываться, пытаясь освободить свой рот: как только их губы разомкнулись, Донахью прижалась к его торсу, прерывисто дыша, её сердце билось с сумасшедшей скоростью.
Хотя руки Нормана обнимали её за плечи, а ощущение безопасности поражало, она знала в глубине души, что ей необходимо уйти как можно скорее. Мелисса высвободилась из сплетения их тел. Джейден упёрся руками в стену и тяжело вздохнул, охваченный смятением и неспособный говорить.
— Мне жаль, — произнесла молодая женщина в полтона, выскальзывая через дверь.
Она побежала к лифту, прежде чем он смог погнаться за ней. Она знала, что это не честно и болезнетворно, но другого выхода не было. Когда достигла первого этажа и позвонила в такси, её голова кружилась.
Во что ты на этот раз вляпалась? Похоже, неприятности преследуют тебя, Мелисса, не так ли? О, Господи! О, Господи… из всех людей в Бюро, в Вашингтоне, в мире тебе нужно было захотеть его. Ты совсем забыла, зачем тебя сюда направили? Необходимость делать свою работу ничего для тебя не значит? Ты потеряла своё достоинство?
Вскоре она ступила в такси. С нетерпением машина помчалась в неестественную дымку, везя свой огорчённый груз, пока не исчезла, как ещё одна жёлтая точка, мерцающая среди бесчисленного множества других на фоне бесконечной перспективы столицы.
========== Глава 7. Депрессия ==========
Суббота, 15:20
— УРС, запись: Текущее место жительства Кристофера Эббота — Массачусетс Авеню Норзвест, 1010.
Агент Джейден стоял в центре пустого коридора, лицом к двери, выкрашенной в мерзкий грязно-белый оттенок. Конкретнее, это была входная дверь, ведущая в квартиру мистера Эббота. Норман бросил беглый взгляд в оба конца коридора. Клонясь вперёд, он повернул дверную ручку и почувствовал, как механизм поддался под его пальцами. Дверь со скрипом открылась: она была не заперта, опрометчиво забытая, точно также, какой была оставлена днём ранее.
Молодой человек после первого же быстрого взгляда мог сказать, что офицер полиции, дежуривший снаружи здания, вёл своё наблюдение исправно. Эббот ещё не возвращался в квартиру. Всё лежало недвижно, замерев там, где было брошено менее, чем двадцатью четырьмя часами ранее, как будто комната не осмеливалась шелохнуться за прошедшее время: чёрная пепельница осталась перевёрнутой вверх дном на полу, её содержимое валялось в бесцеремонном беспорядке, а окно по-прежнему было широко открыто.
— Похоже, квартира была нетронута приблизительно с семи вечера вчерашнего дня. Эббот временно забросил своё недвижимое имущество.
Когда сегодняшняя дата промелькнула в углу интерфейса УРС, Норман не смог не обратить внимание на то, что была суббота. Ему не требовалось находиться здесь в субботу. Бюро обычно не ждало, что его агенты будут работать в выходные, если дело в самом деле не было вопросом жизни и смерти: другими словами, ситуацией с Мастером Оригами.
И всё же я здесь.
Он захлопнул дверь и пересёк комнату, чтобы закрыть окно. Бархатный ветер легко коснулся его лица, а затем исчез, когда рама со стеклом была насильно опущена.
Повернувшись лицом к квартире, он поднёс руку в перчатке ко всеведущим очкам. Минувшей ночью шел дождь, и Норману это вспомнилось, когда он поправил линзы на переносице, ощущая задержавшийся влажный, сырой аромат, способный проникать равно как через стены, так и через полы. Моросило не так уж и долго: едва забрызгало всеигнорирующие здания Вашингтона, оставив плотную вуаль облаков, давящую на город также зловеще, как и прежде, или, возможно, даже сильнее. Это было предостережением о грядущем.
Джейден сжал и разжал ладонь, наблюдая за футуристичным бирюзовым импульсом, когда тот пронёсся по окружающей области, а затем безобидно рассеялся в воздухе. Без малейшего промедления материализовалось несколько виртуальных ярлыков, окружающих особые отмеченные метки, взывающие к его вниманию.