— Норман.
Агент развернулся на пятках, вытаскивая пистолет. Звук шёл из-за высокой бетонной колонны.
— Кто здесь? — выкрикнул Джейден громче, чем то было необходимо. Секунды шли. Норман уже был готов двинуться вперёд, как высокая фигура сделала шаг из-за своего укрытия в слепящий фокус резких гаражных ламп.
— Это я, Норман. Рейни. Как и обещал.
Норман продолжал держать свой пистолет направленным в голову незнакомца. Он не узнавал его лица. Он был черноволос, хорошо одет, молодо выглядел и носил очки прямоугольной формы. Норман не до конца был уверен, чего ожидал, но у него было чувство, что точно не этого.
Мужчина распахнул пиджак – достаточно медленно, чтобы доказать, что не представлял угрозы – и показал пустые карманы.
— Уверяю тебя, что я не вооружён. Даже если бы я захотел пистолет, у меня нет разрешения. Никаких фокусов.
Норман Джейден с опаской опустил пушку. Незнакомец застегнул пиджак и улыбнулся.
— Спасибо! Должен признать, оружие делает меня несколько нервозным, — он поправил очки и несколько раз моргнул. — Рад, что ты пришёл, Норман. Частичка меня беспокоилась, что ты не явишься. Ты оставил очки в офисе?
— Да, — произнёс Норман.
— Хорошо. Я пришёл к выводу, что УРС должно быть обладает функцией, с помощью которой к нему можно получить доступ удалённо, так что ФБР способно приглядывать за тобой. Это не просто очки — это отслеживающее устройство с камерой, постоянно обращённой на любого агента, носящего его. Вот почему я больше не могу слать тебе корреспонденцию, Норман. Бюро знает слишком много и теперь становится подозрительнее. Боюсь, после этой встречи нам придётся действовать порознь.
Норман переступил с ноги на ногу.
— Ты делаешь много предположений. Кто сказал, что я хочу иметь с этим что-то общее? Или будто я думаю, что что-то из сказанного тобою вплоть до настоящего времени — истина?
— Я предъявил тебе доказательство, которое не сможет быть отвергнуто судом. Даже люди здесь ещё не способны создавать фальшивые MP4-файлы. У меня есть доступ к камерам ФБР, к их плёнкам, отснятым устройствами видеонаблюдения. Как иначе я мог бы узнать, что ты получил мои письма?
— Ты шпионил за мной?
— Не больше, чем Бюро, — мужчина, которого звали Рейни, вздохнул и сложил руки в странном проявлении терпения. — Сейчас идёт речь о чём то большем, чем о доказательствах и правдоподобности, Норман, и мы оба это знаем. Ты знаешь — что-то в корне неправильно с ФБР, триптокаином, и тебе необходимо исправить это или оно проглотит тебя целиком.
Джейден сглотнул слюну, что застряла в его горле. Он чувствовал, как сеть тщательно структурированной лжи обрушивается на него, и теперь вес ответственности, с которой он столкнулся, тащил его вниз за собой.
— У меня столько вопросов, — выпалил он.
— Вероятно, я буду не в состоянии ответить на них все. Но на те, что смогу, — отвечу.
— Ты работаешь на ФБР?
— Да, — прежде, чем Норман успел сказать что-то ещё, Рейни прервал его. — Но боюсь, я не могу сообщить тебе что-то более конкретное, чем это. Мне нужно подумать о собственной безопасности. Я предпочёл бы не раскрывать свою личность, хотя у тебя уже, вероятно, более, чем достаточно информации, чтобы найти меня в базе данных. Я буду просто вынужден положиться на твою честность в том, что касается моей приватности.
— Зачем ты это делаешь? Зачем ты разоблачаешь все эти секреты?
— Будем считать, что я просто не считаю, будто ФБР было лучшим нанимателем, чем могло бы.
— Ты подвергаешь себя огромной опасности. И меня.
Незнакомец опустил глаза.
— Бюро причинило вред – чрезвычайно серьёзный – кое-кому, кто мне очень близок. Оно причинило вред очень многим людям, не только тебе, Норман. Проект УРС послужил причиной стольких бед, и чем глубже я копаю, тем всё большую и большую разруху нахожу. Думаю, настаёт время призвать ФБР к ответу за то, что оно сделало.
— Почему ты пришёл ко мне?
— Буду откровенен, я не знал, к кому ещё обратиться. Я не мог пойти к прессе. Не думаю, что они когда-нибудь поверили бы в такую сенсационную историю, даже с вескими доказательствами, и весьма вероятно, ФБР как-то прознало бы о моей причастности. Поэтому я был вынужден держаться внутри самого Бюро. Мне нужен был кто-то, кто уже знает об УРС, кто своими глазами видел его опасность и кто мог бы просто быть в состоянии сделать с этим что-то. Ты показался самым многообещающим.
— Что ж, тогда почему не ты? Кажется, ты многое знаешь об УРС. Зачем тебе моя помощь?
Молодой человек засмеялся.
— Норман, я не специальный агент. У меня нет никакой реальной власти в ФБР. Я не смогу ничего сделать, чтобы остановить УРС, даже если бы знал о нём всё, что только можно. Только ты можешь найти справедливость и обратить её на тех, кто нечестно обошелся с нами.
— Ты просишь меня очистить ФБР от его зла?
Рейни внимательно посмотрел на Джейдена.
— Нет, я прошу поступить тебя так, как ты считаешь верным, — через мгновение незнакомец бросил взгляд на часы. — Мы не можем разговаривать дольше. Мне жаль оставлять тебя вот так. В обозримом будущем это станет последним разом, когда я смог связаться с тобой, поэтому слушай внимательно. Ты знаешь всё, что знаю я: на данный момент как минимум два исполнительных помощника директора были вовлечены в проект УРС. Может быть, на них это и остановилось, но я как-то сомневаюсь. Ты должен найти первопричину. Ты должен выяснить, насколько глубоко уходит корень этого беззакония, и ещё ты должен остановить это.
Норман поймал себя на том, что кивает. Он чувствовал себя так, будто длящаяся уже год головная боль медленно нарастала. Он чувствовал себя так, будто наконец пришёл к осознанию чего-то, что должен был осознать уже давно: некий долг, что всегда был у него, и который пришла пора наконец исполнить.
— Пожалуйста, будь осторожен, Норман. Хотел бы я, чтобы мне не пришлось ставить тебя в такое опасное положение. Бюро знает, что ты в курсе слишком многого, а Бюро страшно в гневе, — незнакомец почти было повернулся к противоположной стороне гаража, через которую вошёл Норман, чтобы вернуться куда-то в ФБР, в место, из которого пришёл.
— Спасибо! — внезапно произнёс Джейден.
Рейни обернулся. Он улыбнулся.
— Пожалуйста! Удачи, Норман Джейден!
Агент смотрел в спину уходящему Рейни, пока тот не исчез за рядом припаркованных автомобилей. Джейден задержался на время, чтобы стабилизировать дыхание, взять контроль над энергичной кутерьмой своих мыслей и блаженной ясностью, что – чувствовал он – открывалась его разуму. Как только понял, что собрался с духом, он пошёл обратно к лифту. И впервые за долгое время Норман шагал твёрдо.
========== Глава 10. Паника ==========
Понедельник, 17:05
Внезапно что-то стало совсем не так. Норман мог чувствовать, как тревожное чувство поднялось вверх по его позвоночнику. Его руки крепко сжимались вокруг рулевого колеса, а пальцы были чуть влажными. Автомобиль позади подъезжал всё ближе и ближе, и одновременно с дискомфортным ощущением возникшего в горле кома, он заметил, что машина слева от него также углом поворачивается к нему. Авто, которое до этого было далеко впереди, теперь быстро снижало скорость и опасно близко приближалось к его капоту.
Они зажимают меня. Они… ведут меня будто корову на выгоне.
Справа был съезд с магистрали, к которому его заставляли двигаться, понукая его, как послушное животное. Ни сверни Норман на него, мчащиеся на высокой скорости машины врезались бы в его авто. И он свернул. Он бросил короткий взгляд через плечо по сторонам и на зеркала заднего вида. Почему на магистрали внезапно не стало других транспортных средств? Когда это начало происходить и как он не заметил? Когда было прекращено его движение вперёд? Когда весь его блестящий прогресс был остановлен?
***
Никто не остановил Нормана, когда он после встречи с Рейни шёл по длинным коридорам ФБР — коридорам, меж которых, судя по всему, он был заключён всю свою жизнь, и по которым, казалось, способна ускользнуть от него реальность. Его шаги выдавали наличие у него некой цели, что некоторое время было ему несвойственно. В нём теплилась слабая уверенность, заставляющая раздвигаться стены и стенать пол под его ступнями. Возможно, он думал о том, что вспомнил каково ощущать реальную власть над миром вокруг себя. Ни один человек не мог бы долго протянуть без крупицы этой власти, без некой крохотной искры влияния, что он мог зажечь и бросить в свою жизнь, чтобы она от неё занялась. Возможно, это были лишь пустые грёзы слабого человека в ещё более слабом мире.