— Это папа, да?! Этот папа опять тебя бил?! — кричал мой мальчик.
— Нет, сын, мы с папой поговорили, он подписал документы на развод и ушёл. Теперь мы с тобой сами по себе. Папа больше никогда не станет нас беспокоить. А кровь — это мама поскользнулась на мокрой плитке, упала и ударилась головой, ничего страшного.
Я старалась говорить как можно спокойнее и ровнее. Хотя в голове били в гонг. Сын чуть успокоился, присел рядом и стал гладить меня по руке. Не думаю, что в таком возрасте он понимает значение слова развод, но то, что отец больше не появится, явно его успокоило. Мне нужно было собрать себя в кучу. Ребёнка развлекать некому, а его надо покормить и отвести в сад. Нет у меня нянек. С трудом села, голова кружилась ужасно. Сотрясение, как пить дать. Надо отлежаться, почему-то казалось, что так будет правильно. Был ещё вариант снова смотаться в Мунго. То-то целители удивятся, что я зачастила.
И тут кто-то позвонил в дверь. Северус со скоростью ракеты понёсся вниз открывать.
— Сев, стой! Не открывай незнакомым!
Я с кряхтением встала, по стенке доползла до дверей. Открыла. Оказалось, это Энни. Я вчера и сегодня утром не появилась на работе. Телефон не брала, Энни отправилась посмотреть, всё ли с нами в порядке. Заохала, увидев мой плачевный вид, и предложила помощь. Я ещё никогда так сильно не радовалась прогулу на работе. Энн сделала чай, Северусу — с тостами с джемом. Мне крепкий и сладкий. Тошнота отступала. Я, как смогла, рассказала, что у сына вчера был приступ ужасной аллергии, и его забирали в больницу, но сейчас уже всё в норме. А я сама упала и больно ударилась головой. Энн поохала, пообещала договориться об отгуле для меня на сегодня. Краем глаза та заметила документы, которые я не успела убрать со стола. Пришлось срочно выдавать историю о муже, который утром приехал и завёз документы о разводе. Было видно, что в душе Энни схлестнулись два нешуточных желания: немедленно бежать и всё-все рассказать на работе, и помочь человеку, попавшему в беду. Я хотела одного — лечь в постель, и чтобы меня никто не трогал. Энн предложила завести Северуса в сад через дорогу, объяснив там ситуацию. Я решила, что это будет наилучшим выходом из ситуации. Быстро набросав сопроводительную записку, поцеловала сына, помогла тому надеть легкую курточку и отправила в сад, поблагодарив Энни за помощь и проследив из окна кухни, как они переходят дорогу и заходят в калитку детского сада. Лишь потом с чистой совестью легла в постель.
Мне казалось, что я едва успела коснуться головой подушки, как в дверь снова позвонили.
— Блядь, да кого ещё принесло?!
И поплелась открывать. Принесло Сметвика. Он аппарировал прямо к нам в сад, очень надеюсь, что никто этого не заметил. А вот Сметвик очень даже заметил моё состояние. Быстро кинул какие-то одному ему понятные чары, недобро на меня покосился и уложил в постель. Аппарировал, чтобы через пару минут снова появиться прямо посреди комнаты с премерзейшим звуком. Ходил за каким-то зельем со вкусом картона и запахом перепрелого сена. Я поморщилась, выпила, и произошло чудо. Меня перестало тошнить, а мир остановился!
Пришлось снова рассказывать историю про мужа, развод и падение, параллельно заваривая эскулапу кофе. Он отхлебнул и заговорил:
— Это всё понятно, а когда вы успели вернуться в род?
Вот тут я чуть не села мимо стула. Как оказалось, диагностика показала не только травму головы, но и возобновление притока магии.
— Вы в зеркало сегодня смотрели? — полюбопытствовал целитель.
Я бросилась в ванну. Из зеркала на меня смотрела уже привычная лошадиная морда, но с чуть изменившимися чертами. Пропали припухшие веки и синяки под глазами. Скулы обросли мясом. И в целом я стала выглядеть здоровее. Магия? И тут же хмыкнула. Каламбур года, Эля, да ты юмористка! Вернулась на кухню, сварила кофе себе, хотя хотелось коньяка. Информация прилетела такая, что без ста грамм не разберёшься. Сметвик терпеливо дождался, пока я допью, и только тогда напал с расспросами. Вытянул все подробности вчерашней беседы с благоверным, заставил поминутно вспомнить, что же было дальше. В итоге выдал:
— Похоже, что дело даже не в самом разводе, а в последней фразе, что вы больше не Снейп. Скорее всего, условием возвращения в род стала смена имени и отказ от рода мужа. Ну, что, поздравляю. Можете безболезненно возвращаться к жизни в волшебном мире!
А вот я считала, что радоваться тут нечему, от слова совсем. О волшебном мире я знаю фиг да нифига и хорошо помню, как у Роулинг к сынуле относились в школе. Допустим, здесь я сумею чуть подкопить, и сынок не поедет бомжом, но полукровкой быть не перестанет. Задачка. Сметвик говорит про возвращение в мир волшебников. А как можно вернуться туда, где никогда не был? Кем я там буду? Где и на что жить? Меня начинало крыть. Слишком много свалилось в последнее время. И так давит, что не вдохнуть. Снова раздался звонок в дверь.
— Да ладно! И кого ещё принесло?!
Оставив Сметвика пить вторую чашку кофе с конфетами, пошла открывать. На пороге стоял высокий представительный мужчина лет пятидесяти. Его длинные чёрные волосы были собраны в низкий хвост. Одет он был в костюм и странный плащ-пальто, несмотря на относительно тёплую погоду. И что-то в этом мужчине было знакомое. В повороте головы, в глазах, а главное, у него был точно такой же клюв, как у сына, и этот же шнек я лицезрела на своём лице с тех пор, как попала в тело Эйлин Снейп.
— Вы кто и по какому вопросу? — я решила быть вежливой. Мало ли, кто он Эйлин. А неприятностей с меня достаточно и без ссоры с неведомым волшебником. Волшебник слегка опешил от моего вопроса и недоверчиво поинтересовался:
— Эйлин?
— Да, — не стала спорить я, — Эйлин, а вы?.. — Сделала паузу.
— Абрахас Принц, — и мужчина пристально уставился мне в глаза, ища там узнавание. Его не было и не могло быть, я этого хмыря видела впервые. Но фамилия такая же, как у Эйлин в девичестве, значит, таки родственник. Отец, дед, брат, дядя? Мужчина тем временем, видимо, устал топтаться на пороге и уточнил:
— Я войду?
Причин ему отказать не было. Сегодня явно не мой день, и так как все планы один хер пошли по трынде, пускай заходит. Кофе со Сметвиком попьет. И я пропустила мужчину в дом, жестом пригласив проходить на кухню.
Целитель отсалютовал вошедшему кружкой, чуть привстав со стула.
— Гиппократ? — родственничек был явно удивлен. Я же чуть не подавилась. Да ладно! Нет, серьезно? Его зовут Гиппократ? Мало того, что у детского врача фамилия Сепсис, так ещё и этот Гиппократ! Видимо, это было крайней точкой для моей нервной системы, и я грубо и очень невежливо заржала. Смех перешёл в глупое хихиканье со всхлипами и подвыванием. Сметвик встал и отвесил мне смачную пощёчину, а затем вернулся на стул с невозмутимым лицом. Отпустило.
— Спасибо.
Щека горела, но истерику подавили в зародыше.
— Всегда пожалуйста. Так, что такого смешного в моём имени?
— А вы не знаете?
— Нет?
— Клятву имени вас приносят все неволшебные медики, ну, целители.
Сметвик недоверчиво покосился на меня. Пришлось выдавать всё, что помню. Помнила я мало, что-то про непричинение вреда, неразглашение тайн больных и про оказание помощи всем, кто в ней нуждается. Гиппократ заинтересовался и пообещал напрячь кого-то из учеников-полукровок поискать для него информацию о знаменитом тёзке. Всё время, что мы вели диалог, новоявленный родственничек помалкивал, смотрел в основном на меня. По его непроницаемому лицу нельзя было угадать, о чём он думает. Я решила не тянуть кота за яйца и выяснить всё сразу.
— Уважаемый Абрахас, — обратилась я к нему, — могу я узнать цель вашего визита?
Абрахас сощурился и выплюнул:
— Так ты заговорила, дочь?!