— Кофе, я ничего не подли… — и тут она увидела сына, который стоял возле стола и сжимал в руке тот самый маленький хрустальный флакон с буквой V. – Сев, малыш, — она подошла к сыну, опустилась перед ним на колени и, боясь вспугнуть, заворковала. – Где ты взял флакон?
— На столе, — ребенка потряхивало. – Ты отцу такое в чай подливала, когда он кричал, чтобы он уснул.
— За-забавный выбор снотворного, — слегка заикаясь, проговорил Реддл. Он пытался бороться с действием зелья, и у него это получилось бы, так как он долго тренировался, намеренно выпивая его, но вот только щедрая детская ручка не ограничилась стандартными тремя каплями, и в чашку с кофе была вылита почти треть флакона.
— Что это? Что во флаконе? – Эйлин запаниковала. Северус мог непреднамеренно отравить Реддла. Нет, самого Тома ей было не жалко, но ребенок мог получить серьезную психологическую травму.
— Веритасерум, — прошептал Том и откинулся на спинку стула. Взгляд его стал рассеянным, а лицо расслабилось. Он продолжал бороться, поэтому не расслабился до конца, но не отвечать на вопросы он не мог.
— Я хотел, чтобы он перестал кричать, — всхлипнул Северус. Эйлин обняла сына и погладила его по спине.
— Тише, все хорошо, видишь, он больше не кричит, а теперь отдай мне флакон, вот так. Ты у меня молодец, защитник мой.
— Слизерин! – вдруг произнес Реддл.
— Что? – Эйлин повернулась к мужчине, который, положив локти на стол, с усмешкой рассматривал женщину и ее отпрыска. Явная передозировка плюс попытки сопротивляться зелью сделали свое дело. Реддл не мог солгать, но в процесс включилось воображение, и он не просто скучно и монотонно отвечал на вопросы, а добавлял к ним собственные ассоциации.
— Можно, я побуду Шляпой? – Реддл ухмыльнулся. – Вот этого юного негодяя с замашками отравителя я определяю в Слизерин. Там его талантам найдется достойное применение.
— Что такое Веритасерум? – Эйлин видела, что Том не в себе, и пыталась выяснить причину и по возможности помочь.
— О, это такая сыворотка правды, всего лишь. Три капли на стакан воды и твой собеседник откровенен как монах на исповеди, — Эйлин невольно посмотрела на флакон. Да, это было не похоже на три капли. – Хотя я считаю, что легилименция надежней. А вот что будет, если напоить кого-нибудь сывороткой и применить легилименцию? Ты знаешь? – вдруг спросил он у Эйлин. Та ошарашенно покачала головой. – Вот! Ты ничего не знаешь! Как ты Хогвартс закончила? За взятку, скорее всего.
— Заткнись, — процедила сквозь зубы Эйлин.
— А я не могу, твой сын умудрился влить в меня столько веритасерума, что хватило бы всех заключенных Азкабана допросить! – Том приподнялся, но потерял равновесие и плюхнулся обратно на стул. – Хороший ребенок. Нет, честно. Это же надо, он умудрился напоить веритасерумом меня! – Реддл весело рассмеялся. – А давай я его усыновлю, — вдруг предложил он.
— Ты замолчишь или нет?
— Нет, ты глухая? Я не могу замолчать, пока это Мерлиново зелье не прекратит действовать.
— Ладно, раз уж ты хочешь поговорить, расскажи мне о Книге.
— Книга, да. Книгу судеб придумал Мерлин. Он вообще такой затейник был. Можно задать вопрос, и из кучи барахла она даст один правильный ответ. Один вопрос – один ответ. Жаль только, что сам задающий вопрос не может ее читать. Только кто-то другой. И этот кто-то должен быть самым маггловским магглом из всех магглов. Книга настолько капризная, что сбоит от малейшего волшебства поблизости. Для каждого она написана на своем языке. Вот с языком определиться можно, на обложке появляется алфавит, который потом исчезает.
— А почему для тебя был древнегреческий?
— Ну ты и спросила, — Том покачал головой. Создавалось впечатление, что он пьяный или под кайфом. – Я-то откуда знаю? Найди Мерлина и у него спроси.
— А почему наши судьбы сплелись?
— Это к нему же, к Мерлину. Вообще-то, должен был просто произойти сбой. Но иногда бывают и казусы, вроде того, что случалось с нами. Такие случаи описаны в истории: Гвиневра переводила для Ланселота, Елена для Париса…
— Елена с Парисом жили до Мерлина, — вновь перебила Эйлин.
— Да? Ну, значит, изобрел не Мерлин, значит, он только листочки в книгу собрал. Но не в этом суть. Суть в том, что все они плохо кончили.
— Да, действительно, — Эйлин нахмурилась. – И что же нам делать, чтобы к ним не присоединиться?
— Не знаю, — развел руками Реддл. – Вот ты чего хочешь больше всего?
— Жить спокойно, — Эйлин задумалась. Амбиций ей не хватало еще в той жизни, а здесь они совершенно были ей не нужны.
— Вот! А я хочу власти над миром! Ну, в крайнем случае, над магической Британией, — поправил сам себя Реддл. – И как нам придти к компромиссу?
— А при чем здесь компромисс? – Эйлин действительно не понимала.
— А при том, что если я начну осуществлять свои начинания, они, так или иначе, могут задеть тебя или твоего мелкого отравителя. А ты этого не хочешь. Наши желания войдут в противоречие, и может произойти несчастный случай.
— Какой несчастный случай? — Эйлин непонимающе смотрела на Реддла.
— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — развел руки в стороны Том. – Как вариант – падение Трои и разрушение довольно большого куска цивилизации. Но возможно, кому-то на голову просто упадет кирпич - тебе, мне или нам обоим, тут никак не угадаешь. Провидению-то плевать, кого из нас убрать из реальности - главное, чтобы очага дестабилизации не было.
— И что же делать? Более разных людей, чем мы с тобой, трудно даже представить.
— Сколько раз тебе повторить, я не знаю!
Эйлин внезапно оценивающе и даже как-то расчетливо посмотрела на Реддла, затем обратилась к уже успокоившемуся ребенку:
— Сев, иди, найди карандаши и порисуй в своей комнате, — мальчик покачал головой. – Хорошо, тогда тащи все карандаши и альбомы сюда, только не мешай мне говорить с мистером Реддлом. Сиди тихо, как мышка, хорошо? – Сев кивнул и выскочил из кухни, а Эйлин повернулась к Реддлу. – Не знаешь? Зато я знаю. Сыворотка правды, говоришь? Вот, значит, мы и узнаем сейчас все про тебя, твоих «друзей» и твои амбиции. Нужно же нам хоть какие-то точки соприкосновения найти, я кирпичом по голове не хочу.