Эна кивнула и направилась к раковине, в которой гора посуды только выросла, и теперь и вовсе стало невозможно просунуть под кран руки. Только как сказать о неудобстве хозяйке, не ставя в неудобное положение, Эна не знала, но Кэтлин спасла ситуацию сама:
— Погоди, я загружу посудомойку.
Мать Дилана чуть ли не оттолкнула гостью, спеша к раковине. Старая белая посудомоечная машина заполнялась быстро не ополоснутой посудой. Тарелки бились друг о друга, хозяйка что-то бурчала себе под нос, поправляя их, и вот наконец машина загудела, и мать Дилана принялась быстро скрести раковину спонжиком.
— Прости, моя девочка, за беспорядок. Я вчера совсем выбилась из сил, а утром боялась разбудить мужа.
Эна понимающе кивнула и вытерла руки о неожиданно появившееся на дверце полотенце.
— А где сейчас ваш муж? Не спит?
— О, нет. Он в огороде. Скоро кукуруза поспеет.
— У вас огород?! — больше от удивления, чем от любопытства воскликнула Эна.
— Мы же бывшие фермеры, как и вы, — улыбнулась мать Дилана, беря с открытой полки белую тарелку. — Вернее не вы, а те из вашей семьи, кто эмигрировал последними. Была бы жива бабка, многое бы рассказала. Я-то не очень вашу родословную знаю, хоть мы и из одной деревни.
Хозяйка вернулась к плите и зажгла под сковородкой газ.
— А сейчас ваш муж работает?
Эна хотела спросить кем, но потом посчитала вопрос слишком личным и успела его пусть криво, но перефразировать.
— Он, как бы сказать... — Кэтлин принялась заправлять за уши невидимые пряди.
— Он пока на больничном. Но скоро ему придется вернуться в офис. Он бухгалтер, но любит огородничать, очень любит.
Она быстро наполнила тарелку и протянула гостье, сказав по-ирландски:
— Bain taitneamh!
Эна догадалась, что ей пожелали приятного аппетита, поблагодарила и поспешила к столу. Поняв, что с какой стороны не сядь, все равно из открытого окна будет дуть, Эна расположилась спиной к двери, который заканчивался короткий коридор. Хорошо, что она не сняла безрукавку, когда вошла в дом, иначе было б совсем худо. Неужели к такой мерзлоте можно привыкнуть!
Еда оставалась изумительно вкусной, хотя недостаточно прогрелась. Бекон оказался ее любимым, медовым. Пришлось даже немного позавидовать Дилану, имевшему такую еду каждый день.
— Компот из ревеня.
Хозяйка поставила на стол кружку и вернулась к плите. Эна осторожно пригубила розоватую теплую жидкость, оказавшуюся приторно сладкой.
— Дилан сказал, что ты никогда не пробовала красной смородины.
Эна обернулась на хлопок закрывающегося шкафчика. В руках хозяйка держала банку, закрытую тряпочкой.
— Это из нашего сада. Возьмешь с собой.
— Это лишнее, спасибо, — поспешила отказаться Эна, хотя ее и разбирало любопытство попробовать нечто новое.
К счастью, мать Дилана не стала слушать ее вежливые протесты и поставила банку на стол.
— Доедай, дорогая. Я сейчас вернусь.
Она скрылась внутри дома, где хлопнула дальней дверью, и на окно тут же вскочила кошка и осталась сидеть на раме.
— Привет, — зачем-то сказала Эна и уставилась в кошачьи глаза. — Чего ты к нам бегаешь? Тебя здесь, должно быть, тоже вкусно кормят. А у нас даже консервов нет.
Кошка, будто обидевшись на ее слова, прошлась по столу и, спрыгнув на пол, направилась к креслу-качалке. Эна схватила руками бекон и начала грызть, как в детстве. Кухню тем временем заполнил тминный хлебный дух, легко победивший утренний ветерок. Вновь хлопнула дверь, и заскрипели половицы под чьей-то слишком тяжелой поступью. Эна приготовилась встретиться с отцом Дилана и машинально вытерла жирные руки о джинсы за мгновение до того, как хозяева вступили в переднюю.
— У нас с утра гости, — раскатистым басом приветствовал ее отец Дилана. — Только виновник успел удрать.
Эна вскочила на ноги, с трудом выдавливая из себя американское приветствие. Мужчина по-доброму рассмеялся и поднялся в кухню, не заботясь о чистоте пола. Наверное, на нем был тот же наряд, что и на озере, только еще грязнее. Свежие комья грязи свисали с вытянувшихся на коленях штанов, готовые вот-вот сорваться на пол. Понятно, чего мать перепугалась! Волосы отец Дилана последние дни, верно, не расчесывал, и те вспенившейся волной пересекали лоб. С бритвой он тоже рассорился. Одним словом, был полной противоположностью ее отца: всегда чисто выбритого, коротко подстриженного и с ремнем даже в джинсах. В руках этот грязный великан держал корзину, из которой торчала морковина.
— Вам на пару дней хватит, — начала тараторить хозяйка, явно смущенная видом мужа. — Из картошки и порея можете сварить к ужину суп. Ты ведь знаешь рецепт?