— Нет, нет, — перебила его мать. — Волшебный огонь под котлом потух и больше не зажжется, а королева не привыкла садиться за стол в одиночестве и не станет есть остывший суп. Так что ее голодная смерть будет на вашей совести, замешкавшийся смертный, до скончания ваших скорбных дней.
— Мы уже идем.
Отец Дилана с излишним рвением вырвал из рук Эны метлу, чтобы поставить к стене. Так что она даже ойкнула, но ни он, ни мать не обратили на ее протест ровным счетом никакого внимания. Она не удивилась бы даже, если б Эйдан захлопнул перед ее носом дверь, но нет, он остался ждать ее.
— Снимай кроссовки.
Опять этот снисходительный командный тон? Его голос в разговоре с матерью даже перестал походить на грубый бас. Только какого черта она решила ему подыгрывать? Мать не рассказывала ей сказки даже в глубоком детстве. Их рассказывал отец и бостонская бабушка, когда они иногда ездили к ней на каникулы. Все-таки решила стать его доктором? Славно, только бы себя для начала вылечила и бросила ко всем чертям этот лес с прогнившими балками!
— Ты и развязывать шнурки не умеешь?
Какого черта! Она, что ли, так долго думала, что он успел присесть подле нее на корточки и схватиться за шнурки! Только вырвав сейчас ногу, она могла заехать ему по физиономии. Вообще-то ей очень хотелось это сделать, но выпутаться из последствий потом не поможет никакая сказка про фей!
— Эйдан, ты чего делаешь?!
Мать даже вернулась с кухни, так и не положив на стол салфетки. Теперь их оставалось лишь выкинуть, настолько сильно она скомкала их в руках.
— Я ей шнурки на два узла завязал. Она все ногти переломает, развязывая.
Опять эта извиняющаяся улыбка, которая никаким местом не вязалась к заросшему щетиной лицу — как она вообще через нее просвечивалась, не понятно! И каким медом он смазывал себе связки, когда обращался к матери?!
— У меня все ногти обрезаны! — выпалила Эна и попыталась дернуть ногой, но сосед держал ее крепко, будто в клешне.
Да, она вчера только обрезала ногти, которые из-за отсутствия тренировок успели отрасти. Но вот и долгожданная свобода! Она опустила ноги на ледяной пол и, заметив, как отец Дилана, украдкой смахнул с рук засохшую грязь, ахнула: он же сейчас зайдет в ванную комнату! А она не могла вспомнить, в каком состоянии оставила ее.
Наверное, она никогда так быстро не бегала. Только, не вписавшись в поворот, саданулась бедром, наверное, до синяка. Но, главное, она успела сорвать с крючка полотенце и бросить в угол на груду своего грязного белья, которое так и не удосужилась запихнуть в стиральную машину. Впрочем, мать швырнула одежду после бега туда же! Как же невыносимо иметь в доме одну ванную, куда все ломятся. Впрочем, сосед, кажется, пока не собирался заходить сюда, хотя она и оставила дверь открытой.
Эна с ожесточением драила под водой руки, беснуясь, что они не купили щетку для ногтей. Да и продается ли что-то подобное в Ирландии! Судя по ногтям Эйдана — вряд ли! Да, она даже ногти успела его рассмотреть и была уверена, что мать тоже
— уж что-что, а мыть руки учат еще в детском саду, а бабушка не уставала напоминать, что полезность мытья рук с мылом доказал именно ирландский доктор.
Эна вытерла руки и вышла в коридор, но тот оказался пуст. Где еще отец Дилана мог вымыть руки? На кухне, что ли? Идиотизм! Или он сел за стол с грязными руками, потому что Грогоча тревожит грязь лишь на чужих кроссовках?
Эна села за стол молча, стараясь не смотреть на руки соседа. Тапки она забыла, теперь пришлось поджать ноги. Жаль, у стульев отсутствовали перекладины, и пришлось усесться на стул, как маленькой, подтянув под себя обе ноги. Эна так старалась сделать это незаметно, что в итоге чуть не опрокинула локтем полную тарелку.
— Извините, — процедила она сквозь зубы, боясь поднять на мать глаза, чтобы не вызвать в той новый всплеск эмоций — при гостях следует вести себя идеально, только именно при гостях этого сделать не получается!
— Эна!
Нет, мать не выкрикнула ее имя, а прошипела как змея, будто дочь специально хотела опрокинуть тарелку. Стало по-детски обидно, и Эна даже сжала губы, но спасение пришло быстро — в виде намазанного маслом куска хлеба. Господи, Кэтлин умеет выходить из любой ситуации. Как же Дилану повезло с матерью! Был бы здесь отец, он превратил бы все в шутку и даже скинул бы со стола собственную ложку. Только его нет и надо соответствовать требованиям матери, которая сама даже посуду в посудомойку не ставила уже месяцев пять! Они с отцом выдраили весь коттедж перед его отъездом, пока мать дышала во дворе воздухом, подрезая идиотские кусты. Да только двор как был заросшим, так и остался — ей нравится убогая гостиная, ей нравится разросшийся боярышник! Но не нравится, что дочери холодно от постоянно открытых дверей!