— Да, черт возьми, Мал! Какого дьявола ты сейчас это обсуждаешь! При Эне!
— А чтобы тебе стыдно стало! — Малакай уже орал на него. — Это называется безответственностью, свинством и предательством!
— Ты знал мое решение еще прошлой весной, когда я решил остаться в школе и поступать на инженерный. Летом я помогал вам с детьми, а сейчас оставьте меня в покое. Все, лошади меня больше не интересуют. У меня нет денег твоего отца, как ты понять не можешь!
— Могу понять, прекрасно могу понять... Но ты бросил меня... Это нечестно...
Малакай слишком неожиданно замолчал и даже ссутулился, сжав чашку так сильно, будто собирался раздавить. Пока они говорили, Эна рассматривала стеллаж из темного дерева, тянущейся по дальней стене — на полках стояли чайнички разного цвета, формы и размера: от настоящих до кукольных вперемешку с самими куклами — большими, маленькими, но непременно в ирландской традиционной одежде. Еще здесь были чашки с блюдцами и фигурки лепреконов. Нетуристическое место выглядело в глазах Эны слишком уж по-туристически.
— Эй, не скучай! — Малакай постучал костяшками пальцев по столу. — Приходи на конюшню, сейчас у нас просто завал... До каникул к нам будут приезжать на уроки только в выходные и совершенно некому выезжать лошадей на неделе. Отец, кажется, готов уже подать объявление в газету.
— В газету? — улыбнулась Эна.
— В газету, представь себе. В интернете он только Доу-Джонса каждое утро проверяет. Ты извини, что я тут орал. Просто для меня эти соревнования очень важны. Понимаешь, только в конном спорте никто не смотрит на деньги моих родителей, ну если не считать цену моей лошади и именную попону... Мне важны призы, я хочу на национальное соревнование. Я хочу прыгать хотя бы в классе Е! Иначе мне останется, как все эти придурки с ферм, говорить о сенокосе и считать херлинг лучшей игрой в мире! Это правда, Эйнит... Ирландия — это полная жопа, если ты не конник. Здесь совершенно нечего делать. Знаешь, какое у меня после школы развлечение на будущей неделе — заграждения красить. Хочешь, будем красить вместе?
Эна отвела взгляд от его раскрасневшегося лица и вновь уставилась на чашку. Схематический рисунок двухэтажных домиков напоминал бы традиционные главные улицы калифорнийских городков, если бы на второй этаж пририсовали балкончики салунов. Такие же дыры, если живешь не в Сан-Франциско или Лос- Анджелесе... Вдруг подле чашки легла банкнота в сто евро.
— Уходим!
Эна схватила куртку и выскочила вслед за парнями, поняв, что Малакай спешит отделаться от сдачи. Что ж, отчего бы не пошвыряться родительскими деньгами? Или все-таки это была помощь девушке от чистого сердца?
Малакай вновь взял ее велосипед и направился обратно в парк. Странно. По главной улице намного удобнее добраться до выезда из деревни, но Дилан не возразил приятелю. Малакай напевал песенку про дикие розы, и Эна прикусывала язык, чтобы не попросить его заткнуться. Наконец он сам замолчал и, прислонив велосипед к каштану, вытащил из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и протянул одну Эне:
— Я не курю, — ответила та на автомате, отступив на шаг, и наткнулась на локоть Дилана. — А вы курите, я просто в сторону отойду.
— А это не сигареты, — вновь ухмыльнулся Малакай. — Вернее это домашние сигареты. Ну... Каннабис...
— Мал, убери! — процедил сквозь зубы Дилан.
— А чего ты боишься? Она же к гардам не побежит? Эна, это...
— Я знаю, что это марихуана, — ответила она как можно с большим сарказмом. — Я из Калифорнии, забыл? Я не курю, но привыкла к сладкому запаху в парках.
— Я не буду сегодня, — сказал Дилан и отвел глаза, чтобы не видеть усмешку приятеля. — Нам уже пора. Я обещал отцу помочь починить качели. И если...
— Па будет ругать. Я знаю...
— Ничего ты не знаешь, — зло буркнул Дилан и повернулся к Эне: — Пойдем, а то и твоя мать будет волноваться.
— Тогда и я не буду, — сказал Малакай и убрал пачку во внутренний карман куртки.
— До завтра.
Малакай довел велосипед до асфальтовой дороги и, передав Эне, быстрым шагом направился к центральной улице. Эна надела шлем и улыбнулась Дилану. Парень выглядел совсем потерянным, и она решила чуть повременить с разговором о ночном визите Эйдана.
— Погода стала лучше, — сказала она.
И правда серые облака отнесло в сторону, ветер стих, и Эна даже повязала ветровку вокруг талии. Дилан утвердительно кивнул.
— А есть другая дорога? — спросила Эна. — Не автомобильная, а лесная?