Эна поднялась наверх и сменила мокрые от травы джинсы на спортивные штаны, но не включила ноутбук. Руки сами потянулись к ящику, в котором лежал заветный сундучок. Разложив на столе рисунки брата, она принялась внимательно их рассматривать, словно видела впервые. Вороны напоминали тех, что привиделись ей в лесу. Кошку действительно будто списали с Ведьмы, Дилан прав. А куница такая же милая — с абсолютно белой шеей и черными пуговками глаз, как ее лесная знакомая. Конечно, все животные на одно лицо, но в рисунках Джеймса они приобретали человеческие черты — черные изгибы губ складывались в улыбку. Только клюв ворона не улыбался.
Взгляд упрямо возвращался к портрету лисицы. Как похожа, аж мурашки по коже. Как, как объяснить чертовы галлюцинации?! Эна будто ждала, что рисунок заговорит. От напряжения глаза даже начали слезиться, проливая на черно-белый лист рыжеватый свет.
Эна достала из папки чистый листок и прошла к окну, чтобы скопировать на стекле рисунок брата. Силуэт лисы вышел быстро — только когда она подошла к морде, руки начали дрожать, словно карандаш пытался нарисовать вместо мордочки человеческое лицо, но Эна твердо решила совладать с руками. И вот она уже достала цветные карандаши. Художник из нее, конечно, аховый, но раскраски в детстве она очень любила и карты местности на уроках истории и географии давались ей легко. Для меха она использовала желтый, оранжевый, коричневый цвета и даже немного фиолетового. Результат превзошел ожидания... Лисица, такая лисица...
— Настоящая королева фей!
Эна подскочила из кресла и чуть не боднула стоящего почти вплотную к его спинке Эйдана.
Что он опять делает в ее комнате? Без спроса! И вообще они же уехали... Но и мать была здесь. По другую сторону стола. Только смотрела не на цветной рисунок, а на черно-белые.
— Я и не знала, что ты привезла их сюда.
Она нервно потирала локти, и Эна посчитала самым разумным побыстрее спрятать рисунки. Без сундучка, прямо в ящик стола. Ее рисунок лег туда последним. От ужаса Эна онемела — она рисовала морду, а у нее вышло лицо, обрамленные вместо шерсти рыжими кудрями. Вот отчего Эйдан обозвал лисицу королевой фей. Мамочка... Почти закричала Эна и поспешила задвинуть ящик.
Эйдан выкручивал в люстре лампочку. Ах да, она вчера пожаловалась матери, что одна перегорела. Запасной не оказалось. Они, что ли, до магазина доехали? Или до дома соседа, что вернее, ведь так быстро вернулись.
— Эна, хочешь перекусить? — спросила мать, принимая от Эйдана старую лампочку. — Я купила пирог с ревенем.
— Я не голодная, — отказалась Эна, прикинув шансы оказаться за одним столом с Эйданом. Дудки!
— !»бке почти полдень...
— Что?! — перебила Эна, хватая со стола телефон.
За рисованием она, оказывается, потеряла счет времени.
— Я собиралась каратэ позаниматься до обеда. Не пускай собаку. Она меня за ноги будет хватать.
— Ты же не королева фей, — не удержался от комментария Эйдан, когда она пихнула терьера в комнату и закрыла там вместе с матерью и с ним самим.
С вами, мистер Фейерсфилд, в одном доме тесно! Думала Эна, стремительно сбегая вниз. Она не столько бежала от него, сколько стремилась развенчать собственный бред!
Она бежала к норе семимильными шагами, а потом долго не могла отдышаться и прекратить ругать себя на чем свет стоит за детскую дурость. Какие феи? Какая королева? Обыкновенная лиса, которая к ней не выйдет. Посидев минут десять под терновником, Эна решила все-таки позаниматься. Сделать разминку, растяжки и потренироваться в паре техник. Она уже столько дней проленилась, но сейчас, на траве, когда ноги не скользили по натертому паркету, ее задача усложнялась втройне. Будем чем похвастаться перед Сабашем, которому она так и не перезвонила, стыдясь лесного приключения. Не могла же она сказать ему правду? Просто написала «спасибо за звонок матери» и сослалась на вечную ирландскую серость, которая давит на ее рыжую голову. Сабаш не стал расспрашивать, не принудив к еще большей лжи.
Зазвонил телефон, оставленный под деревом. И Эна успела испугаться, что это Сабаш прочитал через океан ее мысли. Но он не мог звонить в пять часов утра! Даже для него рано. Звонил Малакай. И Эна с трудом удержалась от выговора. Хотелось закричать — забирай свою идиотскую собаку! Чтобы духу этой охотницы в моем дома не было! Но вместо этого она сказала, что Джинджер чувствует себя великолепно и совсем не скучает по дому.
— Зато я скучаю по ней! — тут же выдал Малакай, и Эна пожалела, что не прикусила свой длинный язык. — Можно мне приехать после школы?
Она хотела сказать «нет», но как запретить хозяину видеться с собственным питомцем, и Эна согласилась.