Зал взорвался и хлопал повсеместно как на концертах популярных музыкантов, никто из зрителей не ожидал такой подробный разбор проблем современной науки, да еще таким простым языком. Этот невзрачный чудак превзошел все их ожидания. Теперь ему рукоплескали и все чопорные первые ряды.
– Другой проблемой научного прогресса является конкуренция научных идей, без намека на кооперацию. Невозможно объяснить весь мир с помощью одной единственной научной парадигмы. До сих пор существует множество противоречий между фундаментальными законами физики и химии. Ученые говорят, а что вы хотели, это ведь две разные дисциплины. Дисциплины то разные, а мир, который они описывают, один и тот же. Мало того, необходимо расширять инструментарий познания с помощью совсем далеких дисциплин. Иными словами, объяснять малое с помощью большого, а большое с помощью малого, а так же проводить аналогии между разными невидимыми процессами. Законы одной науки должны объяснять законы другой науки, а не противоречить им. Суть в том, что пока мы не найдем устойчивую связь между процессами одних научных явлений с другими чуждыми ей явлениями, мы не сможем продвинуться дальше в понимании мира. Иными словами, на данный момент мы собрали достаточное количество противоречивых данных и необъяснимых парадоксов, которые еще предстоит объединить в общую логическую структуру. Сейчас даже физика расстроилась, потому что законы квантового мира не сходятся с законами механики, а вместе они не подчиняются законам астрономии. Мы движемся по пути усложнения и запутывания, опять же, чтобы объяснить парадоксальные явления в физике не обязательно использовать достижения физики. Хотя уже сейчас можно сказать, что фундамент большинства известных наук от нас скрыт, как большая часть айсберга находится всегда под водой. Задачей ближайшего будущего является объединения научных парадигм и противоречивых законов уже открытых учеными прошлого. Нет смысла накапливать противоречия, ведь сам факт отсутствия понимания, говорит о том, что в какой-то момент наука свернула не в ту сторону, и продолжает идти не правильным путем. Опять же мы до сих пор рассматриваем явления в физике с помощью подаче ей энергии наблюдателем, однако сама природа существует без нашего участия. С другой стороны, мы не разделяем поведение холодных и теплых частиц, мы не учитываем разные субстанции сред, не проводим аналогий между всеми теплыми частицами, мы не ищем общих свойств между телами и средами, и не замечаем изменение сред в экспериментах. Со стороны кажется, что мы пытаемся выкопать золото заостренными палками, и вроде яма уже глубока и золото уже поблескивает, но достать его мы никак не можем. Мы используем те же заблуждения, что и несколько веков ранее. Ученые не видят всей картины мира, потому что представители одной науки не признают достижений другой науки. И с этой точки зрения мы стремимся к регрессу нежели к прогрессу. Многие доказательства просто игнорируются, а многие заблуждения популяризируются. В любом случае, можно быть полностью уверенным в том, что неопровержимость одного закона должна основываться на доказательствах другой науки, а не той в которой она появилась. Только в связях между разными научными дисциплинами, возможен полноценный прогресс науки. Спасибо, у меня на этом все.
Он слегка поклонился, и над его головой раздался шквал аплодисментов, некоторые стали даже свистеть. Он ожидал любой реакции, но точно не такой. Все таки эти надменные люди не настолько испорчены, как ему кажется сначала, по сути они не сильно отличаются от него, просто не умеют так воображать. Он медленно поднимал спину, улыбка не сходила с его лица, он пытался разглядеть выражение каждого зрителя, некоторые смотрели на него с восторгом, а некоторые с придыханием. Он добился славы и признания тех, кто глядя на него считали его слишком ограниченным. Все они не переставая хлопали ему. Аплодисменты не заканчивались, и он не знал, что делать уходить со сцены и еще что-нибудь сказать.
– Спасибо. – Скромно добавил он в микрофон и зал встал со своих мест и стал еще сильнее хлопать. Лицо молодого ученого покраснело. Это было признание всего мирового научного сообщества. Но он никогда не хотел быть известным, никогда не мечтал об аплодисментах, о том, чтобы за них охотились репортеры. Он всегда хотел жить тихо и спокойно в своем вымышленном мире и чтобы его никто не трогал. Теории он публиковал лишь для того, чтобы они оказались полезными обществу, а не его мировой славе. Вдруг ему стало душно от монотонно повторяющихся хлопков, он почувствовал тошноту и головокружение. Он не любил думать о своей популярности, она ему мешала чувствовать себя самим собой. Все, что возвышало его над другими сбивало его с мыслей, и он старался об этом не думать. Он не привык быть лучшим в песочнице, и именно такие как они заставили его сомневаться в своей уникальности и гениальности, а теперь поднимают его на пьедестал, подбрасывая на руках. Эйнштейн махнул на них рукой и стал спускаться с трибуны, зал завыл, и он потеряв силу в ногах, споткнулся и упал, так громко, что звук аппаратуры которую он задел донесся до самых последних рядов. Зал в миг затих, все вглядывались в то, что там произошло. Кто-то из передних рядов не выдержал и презрительно засмеялся во весь голос, затем этот смех подхватил уже кто-то еще, и стихийно издевательский смех стал разносится по всему залу, и в нем не было уже ни капли уважения к ученому. Все смеялись над его неуклюжестью и нерасторопностью.