Я сделала вид, что покорно выслушиваю указания явно скучающего врача. Доктор Трент дал мне, в основном, те же советы, что и Кэт, параллельно вводя в плечо при помощи канюли[3] гормональный имплантат.
— Чтобы ты не забеременела, — объяснил он ко всему прочему.
Это был худой мужчина с болезненно бледной кожей лица, одетый в комбинезон. Я решила, что Тренту около сорока. Он избегал зрительного контакта, а на его лице был отпечаток неприязни, которую он и не пытался прятать.
— Не волнуйся… они все чисты… здесь нет венерических заболеваний. Женщины тоже прошли проверку. У тебя все необходимые анализы мы взяли, когда ты была без сознания.
— Большое спасибо, — выдавила я, не скрывая сарказма.
Трент взглянул на меня своими бледно-серыми глазами:
— Попридержи язык. — Он кивнул Кэт: — Отведи её обратно наверх. Она должна вымыться, и дай ей что-нибудь надеть для вечера.
Вскоре я тоже была одета в узкую чёрную мини-юбку и топ без бретелек — одежду проституток!
Кэт осмотрела меня с головы до ног:
— Ого… а ты красавица. Высокая, с длинными ногами и спортивной фигурой. К тому же у тебя рыжие волосы… ты похожа на дикую кошку. — В её глазах мелькнула печаль. — Тебя они точно заметят.
Мой ответ прозвучал резко:
— И что, я должна быть счастлива?
Меня удивило её обиженное выражение лица.
— Ну… знаешь ли, не все они плохие…
Я закатила глаза. Она и не со всеми была! Кэт попыталась скрыть свою неуверенность раздражающей болтовней:
— Так… не забудь. Будь покорной. Это их задобрит. Косметика и духи тебе не нужны. Думаю, они даже не знают, что это такое.
Я прикусила губу, заставляя себя подавить гнев.
Через некоторое время Кэт привела меня к другим женщинам. Вместе со мной нас оказалось восемь в этом здании и, если бы мое положение не было таким безнадёжным, я бы рассмеялась. Не знаю, что я ожидала увидеть, — ярко красные диваны, джакузи или пилон, у которого меня заставят танцевать, — но вместо этого, мы должны были выстроиться в шеренгу, как в школе. В помещении, обставленном, как обычная жилая комната: два дивана, стол со стульями и дверь, ведущая в маленькую кухню. Потом я узнала, что это была наша комната отдыха. ОП заставляли женщин жить в тех же домах, в которых их принуждали к сексу с Совершенными Бойцами. В любом случае, в обстановке не было ничего возбуждающего. Эротические салоны имелись и на Земле, но их внутреннее убранство явно было призвано возбуждать мужчин. Хотя, как сказала Кэт, возможно, эти генетически изменённые солдаты неприхотливы… Животным не нужна особая стимуляция, чтобы заняться сексом… им достаточно брошенной в клетку самки.
Когда несколько солдат-монстров вошли в дверь и стали оценивающе осматривать нас, я впервые смогла их разглядеть. Они были действительно огромные и мускулистые. А в остальном, к моему облегчению, выглядели совершенно нормально. Но, не смотря на это, я всё равно твердо решила, что не позволю ни одному из этих животных на меня взобраться.
Двое из них были одеты в брюки карго и черные футболки, другие предпочли своего рода унифицированную повседневную одежду: черные штаны и подходящие черные футболки. Их шеи напоминали шеи быков, а руки — стволы деревьев. «Но между ног они такие же чувствительные, как Трент! Ты сможешь… это будет неожиданно для него… ты лупишь его по яйцам и прыгаешь в окно». Я знала, что это лучшая возможность сбежать. До сих пор рядом со мной всегда кто-нибудь был… даже в моей комнате. Но я сомневалась, что кто-то из них захотел бы присутствовать, когда зверо-боец, рыча, взберется на свою жертву. Так что, если бы я вырубила его и незаметно для охраны перебралась через забор… это могло бы сработать. Я всегда была спортивной, не прилагая для этого особых усилий. Уж я как-нибудь перелезла бы через забор… это не легко, но возможно. Это просто должно быть возможным!
Я наблюдала за Кэт. Она в открытую таращилась на одного из солдат — громилу с длинными светло-русыми волосами. Он же не обращал на неё никакого внимания. То, что Кэт сохла по одному из этих животных, вызвало во мне тогда презрение к ней и, по всей видимости, я была не одинока в своих ощущениях. Другие женщины, заметив её взгляды, стали смеяться над ней: