Шагаю обратно, поднимаюсь на крыльцо. Какой-то лысеющий юноша придерживает мне дверь, какая-то невоспитанная девица пытается проскочить передо мной. Может, думает, что это ей придерживают двери. Наверное, она права. Меня-то почти до самого крыльца не должно было быть видно, как бы меня тот лысый разглядел?
Не важно.
Надо искать Чужака, надо искать того, кто смотрел на меня в окно... А начну я с той странной удивленной всему на свете девицы. Это волчице все двуногие одинаково странные, и пахнут нелепо, а вот мне, старухе, девка в кабинете врача, одетая в несколько кожаных ремешков, кажется необычной.
Известно же ― когда чудеса лезут в действительность, они начинают случаться то там, то тут... Может, конечно, врач проститутку притащил, или с женой так оригинально развлекается, но уж больно все совпадает здорово.
Иду по коридору. Смотрю вперед, смотрю вокруг, отходить в сторону тут не выйдет ― камень кругом, да не простой, а искусственный, не отойдешь, но люди-то настоящие. Вот, на людей смотрю, и они меня не видят. Прохожу по коридорам, тихонько, как волчица по лесу ― не прячась, но никто не видит.
Вот и кабинет, где сидит та странная девица... А вот это уже интересно ― уверена, что в соседнем кабинете недавно творилось какое-то колдовство.
Ну, точно ― когда чудеса врываются в жизнь, они лезут везде и всюду.
Смотрю на табличку на двери. “Процедурный кабинет”. А двери кто-то совсем недавно открывал, да не простым вывертом, а Вечным Ключом...
Ах, как я хотела когда-то найти этот Ключ... И никак он мне не давался. Простая штука ведь, если знаешь слова.
Ну, вот и приз мне ― поймать Чужака да спросить его про ключ. И не только, он ведь наверняка, много чего еще умеет и знает.
Главное, целой остаться после встречи. Он ведь, хоть и полудохлый, после того, как к нам сюда убежал, а вон ― Ключом легко владеет...
Ладно, начнем помаленьку издалека.
Сходила на вахту, взяла ключик. Поболтала маленько с вахтершей, Дарьей Григорьевной ― упарилась. Все таки совершенно незнакомую бабку разговорить так, чтоб она не только все мне, как родной рассказала, но и потом чтоб не вспомнила, кому ключик отдала ― тяжело. Хорошо хоть вид у меня сугубо положительный, она бы и так со мной поговорила, только вот не забыла бы, конечно. А мне сейчас это совсем без надобности.
Так что взяла у неё ключик от кабинета и пошла. Узнала заодно, что кабинет этот принадлежит молодому, но хорошему врачу, Григорию Ефремычу, заведующему отделением чего-то там, я не запомнила, но, вроде бы, к нему детей возят даже с Новосибирска... Хороший мужик, и положительный во всем, но вот личной жизни у него никакой, а сегодня он еще и растерянный какой-то, похоже, от переутомления.
Я думаю, растерян мужик... Бывает. Особенно, когда никакой личной жизни, а тут вдруг сваливается прямо в руки девица неизвестно откуда, и про чудеса рассказывает. Девицы могут выбить из колеи, а уж в сочетании с чудесами...
Подхожу к кабинету, стучусь.
Никто не открывает.
Аккуратно открываю двери ключиком, вхожу не спеша, спокойно, вижу девицу, одетую в одни шнурки, смуглую и с блестящей, намасленной кожей. Девица сидит на кушетке, смотрит на меня удивленно.
― Ой, ― говорю я сконфуженно, ― а я и не знала, что тут кто-то есть!
Девица встает, и я вижу, что рядом на кушетке лежит белый халат, видимо Ефремыч выдал ей прикрыться, а она забыла накинуть ― то ли у них там не принято наготы стыдиться, то ли просто от общего удивления от нашего быта.
― Сейчас, ― говорю, ― приберусь тут быстренько, уж извините.
И начинаю по комнате шарашиться, изображать бурную деятельность.
Девица смотрит молча.
― Откудова, ― спрашиваю я, ― такая красотка в нашу провинцию залетела? ― и добавляю капельку силы, чтоб отвечать ей хотелось сильнее.
И чувствую, как в стенку давлю. Бывают такие люди, что устойчивы к моим чарам. Все таки чары мои слабы, в лесу были бы сильнее, но тут не лес...
― Как-то странно ты, бабуля, убираешь, ― говорит красотка, глядя, как я туда сюда брожу по комнате, пытаясь хоть как-то вид сделать, что чем-то занята.
Останавливаюсь, смотрю на нее внимательнее.
Сама почти голышом, морда накрашена, тело все блестит, а руки-то грубые. Руками девка работала много. И на теле видно, что били её немало, и, похоже, про уборку она знает побольше меня. Царевна со шваброй.
― А я и не убираю, ― отвечаю я, ― я с тобой поболтать зашла.
Смотрит мрачно и, чую я, уже напряглась то ли в окно прыгать, то ли стулом меня по голове бить.
Сажусь на кушетку, мирная и спокойная. Она же не солдатка какая, беззащитную старуху бить. Надеюсь.