Соединилось. В трубке по-прежнему тишина, но другая, уж я-то знаю.
― Ну, и какого чёрта? ― ласково спрашиваю я в трубку, и слушаю, как коллега-сосед пыхтит и потеет.
― Арха Бакам, коллега, ― наконец приветствует он. Не знаю, чего он там лопочет, но голос внушительный, сам важный. Наверняка росту ― от горшка два вершка.
― Рассказывай, братец, кого там тебе ловить надо, ― отвечаю я. К делу, коротышка, к делу. Время деньги. Я из-за тебя, можно сказать, продавалку не съел.
― Мы ищем одного типа...
― Знаю, дальше.
― Он очень...
― Ловкий хмырь, я уже краем глаза поглядел.
Молчание в трубке.
― Знаете, может, я приду и лично поговорю?
― Давай, коллега, приходи, потолкуем. Расскажешь мне, что и как. Наводись прямо на этот маяк.
И загорается ровное багровое пламя, поднимается высоко над будкой моей телефонной, растет, ширится. И вот в пламени стоят ворота, черные, каменные, огненными буквами изписанные ― очень красиво.
Подошел я, помочился на них, ворота и открылись. Выходит коллега.
Не такой, кстати, и коротышка, прямо даже странно. Обычно коротышки так важничают. Ну, и ладно, я ж не прорицатель, чтоб все знать.
Выглядит совсем по-человечески, куртка бархатная, шитье серебряное, на поясе ― серебряная чернильница и длинный узкий меч. Легонький, парадный. И сам дядька , видно, что меч носит только для понта.
Ну, и я стал на человека похож. К чему выделяться?
Смотрю, оглядывает гость мою Помойку, и, вроде, даже нравится она ему.
― Садитесь, ― говорю, и вытаскиваю табурет ― череп слоновий с ошметками гнилого мяса на нем, с кусками шкуры, один глаз высох, но все еще в глазнице.
Садится.
― Дело, ― говорит, ― у нас серьезное, давайте не паясничать. Но если вам так уютнее, то пожалуйста, я не против.
Плюхаюсь задницей прямо на кучу отбросов, как на подушку.
― Слушаю вас.
Доктор
Вид у меня нынче открывается - просто блеск. Сперва было не очень, только пальцы, ладошка, да губы ещё иногда, когда Ли целовала...
В машине уже Ли спросила
- А это для красоты огоньки разноцветные?
А мне из её кулачка и не видно ничего, не знаю, о чем речь. Так и говорю
- Ли, я же не вижу, о чем ты спрашиваешь.
- Ой, Гриша, прости, сейчас я как-нибудь пристрою...
Ли, как проплакалась, словно другой стала. Честнее, но и чувствительнее. Прежняя она казалась таинственной волшебной принцессой, скорее странной, чем желанной, я чуял, что за этим образом что-то есть, но не видел. А этой я бы без колебаний предложил кольцо и скромный быт детского доктора...
А уж как она в бусину, мое нынешнее тело, нить продела, да на грудь повесила... Будь у меня нормальное тело, у меня б уже один тестостерон между ушей кипел, такой вид отсюда.
Ну, вот, пытался сам себя отвлечь, не выходит. Нету у меня ни ушей, ни тестостерона, и прекрасная грудь Ли мне сейчас чисто эстетическое удовольствие доставляет.
Как картинка - красиво, но я-то даже прикоснуться не могу. Всех чувств у меня - зрение и слух.
Обидно. Ли меня целовала, а я только и вижу, что губы, заслоняющие все...
- Где огоньки?
- Ой, проехали уже. О, вот снова такие же!
- А, это светофор. Сигналит машинам, кому когда ехать можно.
- Как у вас все интересно устроено...
Старуха ведёт аккуратно, не спеша. Но по манере вести, ни за что не признал бы в ней бабку столетнюю... Сколько ей, интересно? Машиной рулит, как заправский шофёр с многолетним стажем. Едем хорошо, а куда? На шоссе вывернули и куда-то за город катимся.
Спросить? Или все равно?
- Госпожа Серая, а куда вы нас везете? - я решаю, что все равно, конечно, но лучше спросить. Безразличие мне сейчас противопоказано. Я, как доктор, прописываю себе интересоваться, дорогой, сиськами Ли, будущим... А то безысходность накатит, и мне кажется, что от нее до пасти демона ― рукой подать. Не знаю уж, почему я так в этом уверен, но мне так кажется.
Серая фыркает.
― Верно тебе, дохтур, кажется. Правильно. Расслабишься, поверишь, что все кончено, тут тебе и крышка, ― слышала она меня, что ли? Или догадалась?
― А едем мы в темный лес, туда, где моя сила вырастет, и где я хоть что-то смогу. Там попробуем в твое тело немного силы влить, и тебя туда переселить, а то вредно это ― и телу без души, и душе без тела, ― продолжает она, и я продолжаю висеть, думать и наблюдать.
Что я могу сейчас еще?
Думаю. Вчера еще все было хорошо, спокойно и обыкновенно. С чего все изменилось?
Я почти уверен ― тот демон, который украл моё тело, что-то от меня узнал... Значит, я знаю, где этот старухин Чужак.
С чего начались чудеса?
С внезапного выздоровления Юрия. Я уже думал его на операцию готовить, ничего особенного с ним не было, но если протянуть с этим делом, трудно было бы потом без инвалидности обойтись, а тут вдруг утром такое улучшение.