― Бабушка ведьма, а кто тот... Ну... ― подбирает слова, думает, наконец, говорит, ― Во сне я видела какого-то типа, который сперва выглядел, как папаша мой, звал меня трахаться, ― гляжу на доктора, тот еле заметно морщится, больно ему за девку эту. Хорошо. Не брезгливо морщится, а от боли за неё. Она, кажется, и не замечает этого, а я смотрю. Старая, и потому слежу я за таким.
А девка продолжает:
― Ну, он только выглядел, как папаша мой, а потом... ― короткий взгляд на доктора. Что же там было такое потом, что даже она догадывается, что не стоит все на доктора вываливать? ― А потом оказалось, что там чудище странное, чуть меня не зазвало куда-то, я еле удержалась. Вернее, Гриша меня удержал. Так вот, кто это был? Кто наш противник, что во сны пролазит и зовет так, что не хочешь, а из последних сил держишься, чтоб не уйти?
― Демон это. Или черт, если по простому. Паразит волшебный, помоечник мироздания. Скорее всего, тот же, что чуть доктора нашего не сожрал.
― Ну, его же кот легко прогнал, не может он быть...
― Может, еще как может. Кошкам испокон веку дана власть и сила крыс гонять, а вот мне с ним потрудиться пришлось бы. К тому же он хитрый и подлый ― в прямом бою отступит, в спину ударит. Обман ― его путь.
Помолчали. Задумались.
― Давайте, ― говорит доктор, ― Все же в город вернемся. Ночевать тут негде, а черт этот...
Думаю. В чем-то доктор прав, но домой идти нельзя. Ни мне, ни, тем более, ему. Черт знает, где я живу, с него станется дома бомбу подложить. Или гопоту какую натравить. Или просто спичку кинуть правильно... От всего не убережешься, лучше пока дома не появляться. А девушку от себя отпускать нельзя...
Но, доктор прав ― ночевать нам тут не выйдет. Даже мои-то кости тут к утру взвоют почище волков, а девушка вообще голышом, считай, к утру околеет ― ни одеял, ни одежды теплой нету.
Костер развести и всю ночь жечь? Полянка обидится ― одно дело для чаю или колдовства, другое ― всю ночь палить.
― Вернемся, ― говорю, ― прав ты, надо вернуться... Только не домой. Знаю я место одно, до утра нас там искать не станут. И еще одно ― спать будем по очереди. И просьба у меня к тебе, ― обращаюсь к девушке, как же её зовут... Ли? Врет, какая она Ли? Нисколько не похожа, но как назвалась, так пусть и будет пока, ― Будешь сидеть, следить, спой нам колыбельную, как ты Чужаку пела? Только тихонько.
Удивляется.На лице явно видно, что думает она, что я тоже, как Чужак, какую-то хитрую игру вести собралась... Поясняю, пока она не насочиняла себе ерунды:
― Способности в тебе к волшбе, учиться тебе надо. Когда ты поешь, ты так волшбу творишь ― слабую, маленькую, но от нее отдыхается быстрее и лучше. А нам сейчас очень надо побыстрее в форму прийти. Я старуха, доктор ― еле живой после магического истощения.
Про доктора я, конечно, между делом сказала, и сразу увидала, что для него она готова всю ночь хоть песни петь, хоть танцы плясать.
А доктор озаботился:
― А она сама от этого не устанет? Волшебно?
― Нет. Она не из себя магию берет, а собирает её из окрестности. Свою магию передать кому-то ― большое искусство надо. Целительство на нем построено.
― А этот Чужак ― он целитель? Он мальчика вылечил...
― Не знаю. В мальчика он сам вселился, себя лечить ― другое дело. Не сложнее, не проще ― другое. Не верю я, что он целитель. Больницу-то кто сжег? Где ж это видано, чтоб целитель Негасимым пламенем мог вертеть? Или Вечным Ключом пользовался?
Смотрю, сейчас дальше будут спрашивать, что да как... Почему пламя ― негасимое, а ключ ― вечный...
― Довольно, ― говорю, ― болтать, нам еще по темноте обратно топать, и из лесу выезжать. Я уж поведу, тебе, доктор, отдыхать надо.
Проглотили ребята вопросы, встали, пошли.
Доктор идет ровно, но девушку свою приобнял, и опирается на нее слегка. А она крепкая, держит, не стонет, не кряхтит. Босыми ногами по лесным дорожкам шагает уверенно и спокойно.
Способная девушка. Надо, очень надо её учить.
Обратный путь в тишине и темноте. в машине доктор задремал, да и девушку сморило. Умотались ребята, устали.
Приехали в бомжатник этот. Надеюсь, не станет помоечник меня, ведьму в седьмом поколении, в дыре этой искать.
Они, черти эти, хитрые, но глупые, на то и надежда.
В сон пролезть, там прикинуться мерзостью какой-то ― это они могут, а чтоб подумать, где мы в реальности спрячемся, раньше завтрашнего врядли.
Машину остановила за квартал, разбудила ребят.
Глухой ночью уже пришли на стройку заброшенную.
Удачно, сейчас тут ни бомжей, ни хулиганов не слышно.