Киваю, понимаю, что она же все равно не видит, говорю:
― О как... Ну, если так, то...
― Да, так и сделаем. А с понедельника, думаю, тут все разъяснится.
― Спасибо, Валерия Николаевна, думаю, мне и в самом деле не помешало бы отдохнуть дома ,а не в госпитале.
― Вот я тоже самое говорила этому майору! ― А ведь зла Николаевна. Похоже, неведомый майор её достал. Больницу сожгли неведомые террористы, врач, известный на всю Сибирь то ли сгорел, то ли сбежал, больных увезли исследовать туда, где никаких условий, и наверняка еще и майор этот на нее налаял...
Пока Николаевна изливает мне свое негодование по поводу военных, больных, санитаров ― “Представляете, криворукий Рахмат опять уронил носилки! Хорошо, хоть в это время они приборы несли, а не больных!” ― я думаю, что не так и плохо. Разберусь тут со всем этим колдовством, может, как-то успею договориться с Ли... А с понедельника обратно к больным. Война-войной, а работу за меня никто не сделает. Вернее, сделает, но кривыми косыми ручками, и уронит, наверняка, что-нибудь.
Прощаюсь с Николаевной.
Одна проблема решилась сама собой. Теперь к другим. Надо бы чего нибудь пожрать уже...
Слышу, на кухне Авдотья что-то поясняет Ли, гремит посуда. Пытаюсь вспомнить, что же у меня есть из жратвы, чем можно накормить трех человек...
Захожу, вижу, что они жарят хлеб, яйца и колбасу. Пахнет умопомрачительно. Последний раз мы что-то ели еще в лесу ― пили бабкин чай.
Ли ловко орудует ножом ― крошит вялую зелень, которая завалялась в холодильнике.
Авдотья перебирает карты, смотрит в них, но говорит с Ли, объясняет ей что-то про электроплиту.
Ли видит меня, улыбается чуть виновато.
― Извини, Гриша, еще не готово, еще немного.
Удивляюсь. Чему тут виноватиться?
― Ли, счастье моё, делай спокойно, хорошо, что хоть что-то готово, я-то не знал, чем кормить сейчас всех.
Наконец, Ли ловко раскидывает по тарелкам еду. Получилось странное мессиво из всего, что нашлось в холодильнике, но пахнет очень вкусно. Кажется, в студенчестве такое блюдо у нас называлось “жорево”.
Авдотья ест с аппетитом, Ли не отстает, моя тарелка внезапно оказывается пустой.
Ли тут же подскакивает, убирает тарелки, наливает чай. Похоже, заваривала под руководством Авдотьи, чай тоже божественный.
Домашний рай...
Ведьма все ломает.
― Карты говорят, что ночью Чужак обрел силы, а Враг ― потерял, ― вещает она, и я мысленно возвращаюсь к нашей войне. Вспоминаю ту мысль, что мелькнула у меня, пока говорил с Николаевной, озвучиваю:
― Мне вот тут сказали, что те, кто рядом с пламенем в больнице был, как будто отравились ― голова кружилась, слабость, тошнота... И я, когда в тело вы меня вернули, тоже чувствовал то же самое примерно.
― Вечный Пламень, ― бабка морщится, ― наш дружок Чужак, похоже, не чужд магии демонов. И ловок он в магии, очень ловок... Может, сбежать подальше?
― Боюсь, у меня не получится, ― говорит Ли спокойно, ― Он же метку на меня поставил, он меня и во сне моем предупреждал, что мол, беги, но не далеко. Вы же сами, бабушка Авдотья, говорили, что он из меня приманку сделал.
Теперь уже морщусь я. Поганая ситуация. Что делать ― ума не приложу. Убегать? Догонят черти, магическую метку я не сниму, а с нею, они все одно найдут и догонят.
― Мне кажется, мне остается только надеяться на то, что кто из меня капкан снарядил, убьет зверя до того, как приманку сожрут, ― Ли хладнокровна, а меня бьет дрожь.
Ну, как так? Почему я не волшебник ни в чем? Любимую девушку обижают колдовством, а я ничего не могу сделать!
Бабка глядит мне прямо в глаза и заявляет, словно слышит мои мысли:
― Можешь. Ты можешь удерживать её, как удержал в её сне, когда её черт звал. Можешь поддержать, можешь быть рядом ― это очень много. Надежный якорь ― половина успеха.
― Я постараюсь, ― говорю, но бабка не обращая внимания, говорит дальше:
― Плохо, что у нас парус слаб, я в смысле боевой магии ― почти пустое место, в городе я более-менее могу лишь видеть, а бить... Для этого мне надо в лес, а там я выживу только волчицей. А волчицей тоже недолго проживу, старая я...
Ли кивает спокойно, даже не думает говорить банальности. Старая, верно.
― Может, вам, Авдотья, покинуть нас? Под ударом только я, Гриша...
― Во-первых, я тоже. Мой Кот чёрту дорогу заступил, он не простит. Во-вторых... Ли, девочка, а ты не думала учиться колдовству? Должна же я кому-то передать моё умение, а у тебя способности, хоть и не развитые...
Ли садится. Бледнеет, краснеет, глаза раскрыты широко-широко.
― Я ведьма?
― Пока нет. Но ты можешь стать ведьмой. Или гадалкой, или целительницей, или боевой волшебницей, мало ли, к чему у тебя душа лежит ― магия многогранна. Хотя, боевых волшебников давно уже не было, в бою пистолеты ловчее выходят.