- Здравствуйте, - говорю, и пытаюсь вспомнить, кто она такая.
- Не знаете... после пожара... там... - она мнется, подбирает слова, словно пытается не сказать что-то ужасное, - Не находили, ну... тел.
С последним словом рот её кривится, она на грани плача.
Я понимаю, что одно неправильное, неаккуратное слово, и она будет рыдать в голос, прямо тут.
- Извините, - говорю я осторожно, - Я во время пожара надышался дымом и не помню, что там было. Но Валерия Николаевна мне звонила, и сказала, что вывезли из отделения всех.
И тут я понимаю, кто это. Узнаю. По лицу, по голосу, по ситуации... Один только человек пропал после пожара.
Это же мама Юрки.
Стараюсь не коситься на самого Юрку, он стоит совсем близко, но мать его не видит.
- Да, но почему он тогда не... - почти стонет женщина.
Я стараюсь говорить очень спокойно, увещевать, утешать.
- Вы знаете, я после того, как надышался дымом, некоторое время был не совсем в себе. На автомате каком-то уехал из больницы, меня даже потеряли.
Деревянными губами изображаю улыбку, мол, видите, какая нелепость иной раз случается.
- Только на следующие сутки пришел в себя, вспомнил... Уверен, что Юра просто через некоторое время все вспомнит и вернется.
От надежды глаза женщины вспыхивают. Прямо вспыхивают, я не преувеличиваю.
В них такая сила, в этих глазах, что мне становится страшно.
- Я, - говорит она, - Пойду, военных спрошу. Говорят, там многих увезли в госпиталь, наблюдать.
Растерянность и страх все еще плавают в её голосе, но с каждым словом их становится все меньше.
- Конечно, - говорю я, - Попытайтесь...
Но она уже почти не слушает.
- Спасибо вам, - говорит она твердо и быстро уходит.
Я чувствую, что у меня горят щеки.
Юрка берет меня за руку и что-то шепчет, еле слышно, мне приходится нагнуться к самому его лицу, чтобы разобрать слова.
- Все правильно, так и должно было произойти... - бормочет он, но я вижу, что губы его трясутся, а по лицу текут слезы.
Я вдруг вспоминаю слова Чужака: “События как потоки...”, и думаю, а не ради этой ли встречи мы делали эти нелепые покупки?
Меня не удивляет, что женщина не заметила сына, я уже понял, что Чужак может многое. Отвел глаза, и мать в шаге от сына стояла, чуть не столкнулась с ним, когда уходила... и не заметила.
Смотрю на Юрку, он стоит несчастный, словно побитый, держит в руке нелепую марионетку - Змея Горыныча, и тут словно слышу слова Агафьи.
“Чужак, Дракон и Мальчик...”
Это Дракон?
Я смотрю на идиотскую ухмылку игрушки и мне становится не по себе, словно на миг я тоже вижу поток событий, связь между картой и глупой игрушкой...
Нет. Не только ради встречи Юрки с матерью гнал нас Чужак по магазинам...
- Мы все купили? - спрашиваю я.
Юрка с несчастным видом кивает.
- Теперь что? - спрашивает Ли.
Юрка хрипло отвечает, он все еще не оправился от такой встречи с матерью,
- Ждать. Час... может, два.
- Тогда давайте поедим где-нибудь. Впереди тяжелая ночь. - говорю я, - Или перед битвой с силами зла надо поститься?
Юрка робко улыбается, как-то ломано и очень по-взрослому.
- Мы сами силы зла... Можно в Макдональдс? И мне взять шоколадный коктейль?
Кузьмич
- А он прикольный хрен, скажи Сань.
- Кто?
Санька недоуменно огляделся, пьяно мотнул головой. Они с Генкой сидели вдвоем. На столе бутылка, наполовину пустая, под столом еще две, совсем пустых. Или три.
Генка заржал.
- Ну, ты скажешь, Сань, ну ты скажешь! “Кто?” - он не замечал, что Санька не может сконцентрировать взгляд на собеседнике.
Третий, небритый мужичок неопределенного возраста в рабочей робе, очень странно смотрелся рядом с двумя молодыми лейтенантами.
- Да я же, Саня, я! - мужичок помахал рукой перед носом Гены, и тот с удивлением уставился на мельтешащие пальцы с грязью под длинными, неаккуратными ногтями, которые замерли перед лицом. Санька перевел взгляд на лицо мужичка, почему-то вздрогнул.
- Ты кто?
- Кузьмич я, говорил же, - ответил тот и придвинул наполненный стакан. Санька выпил, охнул, закашлялся.
Генка снова начал ржать.
- Познакомились, блин! Целых три минуты не виделись! - он потянулся за бутылкой, промахнулся и чуть было не опрокинул её. Выругался.
- Да, я прикольный хрен - Кузьмич ловко придержал бутылку, наполнил стакан, а остаток из бутылки выпил сам прямо из горла. Рыгнул. Запахло подгнившим луком, квашеной капустой и чем-то еще. Санька прекратил ржать, поежился, как от холода.
- Ты чо сказать-то хотел? - спросил Генка, раскачивая головой как маятником, но не делая паузы для ответа тут же продолжил, - Я вот чо скажу, - и замолчал, уставившись куда-то между бутылкой и стаканом.